Неудачник

Кеннеди Эль

Его внимание переключается на меня через стойку. — Тебе не стоит так сильно ее подгонять. Нельзя ожидать, что она будет идти в твоем темпе.

Я пожимаю плечами. — Это она хотела погнаться за мной.

— Ты за мной. — Кейси исполняет дразнящий танец, ее клубничный светлый хвост развевается.

— У тебя ничего не было. Я могла бы победить тебя, бегая задом наперед.

— Слоан. Я ожидал, что ты будешь немного более предусмотрительной. — Папа делает кислое лицо. Проблема только у него, но почему-то это моя вина. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь вернулся сюда с солнечным ударом.

Под

«кем-нибудь» мы оба знаем, что он имеет в виду Кейси. Потому что она — ребенок. Хрупкая, еще не разрушенная и не закаленная до конца.

— Серьезно, папа. — Кейси пытается вмешаться. — Расслабься. Кто-то должен поддерживать Слоан в свежем состоянии для пробных выступлений.

— Иди сюда и попробуй это. — Он предлагает ей ложку, полностью игнорируя ее заверения.

В глазах нашего отца Кейси — из стекла, а я — из камня, и никто не сможет убедить его в обратном. Еще до несчастного случая с Кейси он считал само собой разумеющимся, что я не нуждаюсь в опеке, что я всегда выдержу и буду сильной. К сожалению, давление, заставляющее меня всегда быть «сильной», невыносимо. Я чувствую, что взваливаю на себя всю тяжесть, плюс разбираюсь со своим собственным дерьмом, в то время как он обижается на любое проявление уязвимости, считая это какой-то личной обидой на него.

Такой статус-кво не может быть устойчивым, и я почти сыта по горло.

К счастью, колледж не за горами. Еще один год, и тогда я смогу, наконец, поставить себя на первое место. Отвлечься от постоянного внимания и узнать, каково это — снова быть самим собой.

Мой телефон снова жужжит в кармане, и мне не нужно проверять его, чтобы понять, что это Дюк с очередной жалкой попыткой измотать меня.

Не в этот раз.

Новый учебный год, новый план игры.

Никаких отвлекающих факторов. И абсолютно никаких парней.

ГЛАВА 3

ЭРДЖЕЙ

— Так ты действительно уезжаешь, да?

Джули натягивает трусы-боксеры, которые, возможно, когда-то принадлежали мне, а затем натягивает через голову свободную футболку. Все это время ее взгляд остается прикованным к моему. Она хочет, чтобы я смотрел, как она одевается. Это ее маленький способ поставить точку. Между нами.

— Так мне сказали. — Присев на край ее кровати, я натягиваю джинсы.

— Облом.

Она ищет по комнате зажигалку, потом открывает жестянку из-под мяты и достает косяк. Она раскуривает один конец и раздувает угли, а затем топчет их на деревянном полу. Мне всегда нравилось, как она выглядит, когда закрывает глаза и вдыхает.

Она выдыхает дым в открытое окно и предлагает мне попробовать. Когда я беру, она прикусывает губу и проводит шоколадно-карими глазами по моей обнаженной груди. Не прошло и десяти минут, как ее язык обследовал каждый сантиметр этой груди.

— Мне еще не совсем наскучила эта договоренность, — признается она.

Я выдыхаю в окно. — Все хорошее…

Забрав косяк с моих губ, она садится на кровать у изголовья, пока я нахожу свою футболку и надеваю обувь.

— Да, все хорошо, — отвечает она. — Я знаю, как отмахнуться, когда слышу это.

— Неважно. Мы оба знаем, что ты почти не будешь скучать по мне. — Она никогда не была эмоциональным типом людей, и я не ожидаю, что она начнет сейчас. Ей просто нравится доставлять

мне неприятности.

— Возможно, — протестует она, и я усмехаюсь. — Это действительно отстой, что тебя не будет рядом в выпускном классе.

— Да. Ну, исключение позаботилось об этом.

— Это был глупый поступок. Она смеется надо мной. — Чертов дилетант.

— Полегче, кексик.

Джули насмехается над моим предупреждением. — О, посмотрите на меня, я студент, учащийся на твердую тройку, подтасовывающий свои оценки, чтобы поставить себе пятерки. Надеюсь, никто не заметит.

— Ладно, я пожадничал. Я признаю это. Урок усвоен.

Честно говоря, я не думал, что несколько перегруженных работой, недополучающих зарплату учителей государственных школ с тремя работами и двумя сотнями учеников будут обращать на это внимание. Или даже не обратят внимания. Я ведь не для себя это делал, правда. Я подумал, что это будет хорошим подарком маме на день рождения. Чтобы она чувствовала себя хорошо, как будто я не полным неудачником. Я должен был просто подарить ей цветы. Или хотя бы не вмешиваться в урок, который вел учитель, ненавидящий меня больше, чем уколы.

— Сделай себе одолжение. — Джули затушила косяк и зажгла благовония на тумбочке. — Постарайся держаться подальше от неприятностей.

Я пожимаю плечами. — Это невозможно.

Мы прощаемся, обнявшись. Так эффективнее. Чисто и быстро, нет смысла притворяться, что кто-то из нас вложил в это много эмоций. Даже если это был не просто секс, я сменил достаточно школ, чтобы научиться уходить. Когда ты много переезжаешь, ты не беспокоишься о привязанностях. Все заканчивается.

У нашего маленького дома на Филлипс Авеню, я глушу двигатель своего старенького Jeep и вижу, что грузчики загружают грузовик, припаркованный на улице. Еще не дойдя до входной двери, я слышу скрип отрываемой от рулона упаковочной ленты. Переезд — это практически ритуал в нашей семье. Запах картона. Пустые комнаты. Крошечные частицы, пойманные в воздухе косым солнечным лучом. Эти вещи знакомы мне больше, чем куриный суп.

— О, ЭрДжей, вот ты где. — Мама выходит из башни коробок. Она хмуро сверяет часы. — Грузчики здесь уже несколько часов. Где ты был?

— Прощался.

— Ну, поторопись. — Она сует мне в руку толстый черный маркер. — Мне нужно, чтобы ты определился, что ты хочешь перевезти в Гринвич, что отправить в Нью-Гэмпшир, а что пожертвовать.

— Пожертвовать? — Я не знал, что мы ликвидируем вещи.

— Конечно. — Мама сдувает волосы с глаз и вытирает пот со лба. От нее исходит почти бешеная, головокружительная энергия, которая немного мешает моему кайфу. — У Дэвида уже есть мебель гораздо лучше, чем это старье. Мы начинаем все сначала. С чистого листа.

— Ладно, хорошо, я оставлю тебя и твои стереотипы для твоей работы. Я собираюсь бросить кое-какую одежду в сумку и счий, что все в порядке.

— Нет, я серьезно. Тебе нужно будет сделать немного больше. — Она почти тащит меня в мою комнату, которую грузчики уже начали разбирать на открытые коробки. — Этикетки. На все, хорошо? Все, что ты хочешь отправить в Сандовер, обязательно пометь.

— Точно. А как насчет ремней и шнурков? Мне их отправлять? Не хочу, чтобы их конфисковал надзиратель.