Неудачник
Шрифт:
ЭрДжей, чье лицо сегодня гораздо менее багровое, закатывает на меня глаза.
— Используй презервативы, — ворчит он, откусывая макароны.
— Не-а, лучше по-собачьи, — подхватывает Фенн. — Чувствуешь себя лучше.
— Или, — услужливо предлагает Сайлас, — может быть, просто держи его в штанах?
— И что в этом забавного? — спрашиваю я своего соседа по комнате, выдавив слабую улыбку.
Кабинеты младших преподавателей расположены на другом конце кампуса в старинном здании, пахнущем гнилью от ботинок времен Гражданской войны. Секретарь охраняет границу между приемной и офисами
— Мистер Кент. — Петра, мятежная маленькая шалунья, которая сидит за столом, поднимает свои очки в красной оправе, чтобы посмотреть на меня, жуя мешалку для кофе. — Опять наши старые трюки?
— Меня вызвали, — говорю я ей, сверкнув улыбкой, пока протискиваюсь через качающиеся деревянные ворота, которые хлопают, когда я прохожу. — Ты выглядишь великолепно, милая. Ничего не меняй.
Ее довольное хихиканье щекочет мне спину.
Мистер Гудвин молод и все еще новичок в кампусе, поэтому его поместили в тесный угловой кабинет без окон и вентиляции. Его имя «ДЖЕК ГУДВИН» написано на клочке бумаги, приклеенном скотчем к двери. Оголенные трубы гремят над головой каждый раз, когда кто-то включает раковину или спускает воду в туалете. Не хотелось бы застрять здесь во время землетрясения.
Он не потрудился украсить помещение, и я задаюсь вопросом, происходит ли это потому, что он надеется вскоре получить повышение или потому, что он менее чем привержен своему пребыванию в нашем прекрасном заведении. Разномастная мебель — лучшее из того, что команда персонала смогла вытащить из кучи мусора, сваленного в кучу, как беспорядочный погребальный костер, на складе позади спортзала.
— Мистер Кент. — Он входит в измотанном состоянии, спеша бросить свою сумку на помятый шкаф для документов, прежде чем встать за свой стол с капельками пота на лбу. — Петра должна была попросить тебя подождать на стойке регистрации.
Я плюхаюсь в одно из рваных, обитых кожей кресел, которое скрипит, когда я сажусь.
— Эта Петра. Что она будет делать дальше?
Он прочищает горло и вытирает пот со лба, одновременно проводя пальцами по волосам.
— Итак… — Я наблюдаю, как его взгляд скользит по столу, как будто он проверяет, что было нарушено, пока я оставался без присмотра. — Здесь уютно.
Усевшись за свой стол, мистер Гудвин достает из ящика стола папку из плотной бумаги.
— Я попросил о встрече с тобой, чтобы мы могли поговорить о твоем домашнем задании в моем классе.
Он толкает папку через стол, чтобы я открыл.
Я пристально смотрю на него.
— Там пусто.
— Итак, теперь, когда мы пришли к согласию по этому вопросу, давайте поговорим о том, почему вы не сдали ни одного задания.
В его глазах появляется довольно дерзкий, самодовольный огонек. Он, должно быть, потратил всю свою утомительную пробежку сюда, придумывая эту хитроумную маленькую схему с пустыми папками. Может быть, даже за завтраком.
— Посмотрите на это, — протягиваю я. — Я забрел прямо в вашу очаровательную маленькую ловушку. Отличная работа, сэр.
Его рот сжимается в прямую линию. — Лоусон.
— Ммм. — Я прикусываю губу от горячего ощущения, которое этот предостерегающий тон посылает в мой пах. — Это было мило. Держу пари, твоей жене нравится, когда ты говоришь
Он вздрагивает, ошеломленный этим утверждением.
— Она просто прелесть, сэр. Отличная работа. Дай ей знать, что белое платье — мое любимое.
Мой член слегка подергивается от знакомой ночной фантазии. Гвен на коленях, выпячивает грудь, платье спущено до талии, а он стоит над ней, кончая ей на грудь.
— Это совершенно неуместный разговор. — Хмурый взгляд становится глубоким и твердым на его лбу. — Я понимаю, что позволил тебе предаваться определенной озабоченности во время обсуждения в классе, но…
— Мы могли бы заняться другими вещами. — Я облизываю губы и смотрю, как он ерзает на стуле. Бьюсь об заклад, он рад, что его спрятали за столом. — Я полагаю, именно поэтому я здесь.
— Я не думаю, что понимаю, что ты имеешь в виду. — О, да, он знает.
— Вы хорошо повеселились, мистер Кент. Теперь я должен повторить, учебный план…
— Снова мистер Кент, да? Мне больше нравилось, когда ты называл меня Лоусон. — Я подмигиваю ему. — Джек.
— Мистер Гудвин, — рычит он в отчаянии.
— Тебе не нужно смущаться, Джек. — Я достаю из сумки недоеденное яблоко и откусываю сладкий, сочный кусочек, откидываясь на спинку стула. — Многие женатые мужчины — би.
Сторона его шеи, чуть ниже челюсти, трепещет от учащающегося пульса.
— Я не знаю, что создало у тебя впечатление…
— А разве это не так?
Его грудь поднимается при глубоком вдохе. Прямо сейчас он переживает каждый разговор, каждый момент зрительного контакта из-за небрежных следов, которые он оставил, развлекая себя маленькими забавными мысленными играми, чтобы удержать своего ученика после занятий. Интересно, как он себе это представлял? Когда он закрывает глаза, хочет ли он, чтобы мой член был у него во рту? Или он прижимает меня к книжной полке?
— Если ты неправильно истолковали…
— Эй, эй. — Подняв руки вверх, я понижаю голос, как будто пытаюсь вытащить испуганного котенка из колючего куста. — Я умею хранить секреты. Здесь нет осуждения.
— Ты мой ученик…
— А мне восемнадцать. Что такое несколько нарушенных правил между взрослыми по обоюдному согласию?
— Я не имел в виду… — Он резко останавливается, щеки пылают.
Мне вдруг приходит в голову, что у него, возможно, нет никакой практики в этой конкретной области его пристрастий. Может быть, друг по колледжу. Однажды поздно вечером за конспектами и кофе, маленькая озорная возня на книжных полках. Глядя на жизнь, навечно прикованную к одной и той же киске, и не в силах удержаться, чтобы не узнать, что значит получить ее в задницу всего один раз. Затем они неловко расстаются и больше никогда не разговаривают.
— Все хорошо, — говорю я ему, чтобы развеять его страхи. — Я думаю, вы были бы удивлены, узнав, как много людей здесь живут двойной жизнью.
Подавленные сексуальные аппетиты Джека Гудвина вряд ли попали бы в раздел сплетен школьной газеты.
— Я думаю, мистер Кент, вам следует уйти.
— Конечно. Если вы больше ничего не хотели бы обсудить. — Я откусываю еще кусочек яблока, наблюдая, как он с трудом сглатывает. — Однако у меня есть один вопрос. Гвен все еще на тебя обижается?