Неудачник
Шрифт:
— А теперь кровь мою пригуби, вволю пей. С людьми только меру знать надо, а вампира выпить досуха нельзя.
Продолжаю двигаться и целую в тонкую шейку, чувствую, как во рту вырастает пара клыков. Прижимаюсь к смуглой коже и чувствую под губами живое биение сердца. При лёгком нажатии в рот брызжет густой поток, наполняющей меня силой. Змейка почти сразу начинает страстно стонать и вздрагивать. Останавливаюсь не скоро, смотрю, как затягиваются ранки на её шейке. Побледневшая, улыбается. Сгребаю в охапку и держу на руках, как
— Пойдём со мной.
— Нет, я здесь останусь, возле Любавы. Нет у меня сил по миру бродить да и оставлять её невмочь. Коли возвернешься в эти места, может, и свидимся.
— Хочешь, я с тобой останусь?
Качает головой.
— У тебя свой путь. Ты воин.
— Так будь со мною тогда. Что за польза мёртвым, коли ты здесь останешься? Они в вирии давно. Говоришь, сил нет – на край света на руках понесу.
Тонкая рука гладит мою щеку.
— Нет. Не проси, будь добр. Разные пути у нас.
Встретив так рассвет, мы одеваемся и выходим к пепелищу.
— Эдгар! — Крик долетает с дороги, ведущей к деревне.
Ратмир, шатаясь, бредёт один к озеру.
— Чего надо? — Ступаю навстречу ему, заслонив маленькую хрупкую Змейку.
— Дело до конца не довёл. Убей меня, отпусти вслед за ней. — Молит.
— Обойдёшься. Живи и помни, что сотворил. — Оборачиваюсь к девушке. — Иди, милая. Нечего тут смотреть.
Она кивает и отворачивается, идёт в сторону леса. Лишь когда девичья фигурка совсем растворяется среди деревьев, снова гляжу на Ратмира. Он стоит на коленях перед чёрным кругом.
— Она тебя спасла ценой своей жизни. Отомсти за неё, ты же воин. Убей меня!
— Тебе и жизнь класть не надо было. Слова было бы довольно. Ты своё слово сказал. И я своё тебе сказал. Живи с этой мукой до скону теперь. — Отворачиваюсь и иду по дороге прочь.
На поле, где пересёкся мой путь сначала со степными всадниками, а потом и с Любавой со Змейкою, останавливаюсь. Большинство трупов изъедено волками и лисами. Нахожу место, на котором лежал бездыханным, ловлю себя на мысли, что моя участь от Ратмировой не так уж и отличается – до конца своего сожалеть о том, что не спас ту, что меня спасла. Вот только когда быть тому концу и чья участь на самом деле хуже? И другую, совсем слабую и хрупкую, уговорить с собой уйти не смог – не решилась она вновь на людские глаза показываться.
Оглянувшись, увидел вдалеке на краю поля белое марево, что похоже на женскую фигуру, почему-то я был уверен, на Любаву, точно запомнил, что в светлой одежде была, когда надо мной склонилась. Повисев над полем, это видение стало подниматься к небу и растаяло на моих глазах.
Подумал, каким же богам молиться теперь – Перуну, Велесу? Или у вампиров свои боги есть? Или, может, сами они и есть боги, раз живут до той поры, пока не иссякнет желание жить?
14
—
За руку веду её вокруг кресла и останавливаю перед собой. Она с выжидающим видом стоит и смотрит.
— Нашла? — Хитро улыбаюсь и легонько обдуваю её лицо.
Она краснеет и прикрывает на мгновение глазки.
— Нет. — Делает движение ко мне, но остаётся на месте. — Если бы ты был человеком, то я бы злилась и могла тебя возненавидеть.
— Ты хочешь сказать, — дую сильнее на её лицо и протягиваю руку, — что принимаешь за аксиому, что мораль и нормы поведения кровососов отличаются от человеческих.
Она хватает мою руку и с явным облегчением буквально падает мне на колени, обхватывая за шею.
— Очень грубо, но да, я понимаю, что ты не совсем человек и, если я хочу быть рядом, стоит принимать твои правила. Точнее, это получилось как-то само собой. Я приняла тебя таким, какой ты есть. — Дотрагивается губами к покрасневшему шраму на месте укуса Риты. — Это всё твоё наваждение?
— Если да? — Наслаждаюсь её прикосновениями.
— Следи, чтобы оно не заканчивалось. — Прикусывает нежно своими зубками шрам и я испытываю от этого едва ли не полноценный оргазм. — Мне нравится любить тебя.
— Ты… — от переизбытка чувств теряю мысль и улыбаюсь – уже не помню, когда в последний раз такое было, — решила за нас обоих?
— Нет. — Она замирает. — Ты можешь меня прогнать, если я тебе не нужна.
— Не могу. Ты слишком хороша, чтобы я нашел в себе силы от тебя отказаться. Но сейчас ты ещё можешь уйти сама и продолжить жить, как до нашей встречи. Потом это может стать невозможным.
Она целует меня в ответ, а я посылаю мысленный призыв Рите.
— Ты уверена, что хочешь быть со мной? — Спрашиваю, когда мы отрываемся от поцелуя.
— Да. — Смотрит в мои глаза.
— И согласна на привязку? — Кивает, не отрывая взгляда. — А если я решу тебя обратить? Решу, что не позволю тебе стареть и оставить меня, умерев от старости.
Задумывается лишь на секунду.
— Сделаешь, как посчитаешь нужным. Но… — снова спрятала лицо на моём плече, — только, если я тебе буду нужна. Я не хочу становиться вампиром потому, что боюсь оказаться на месте Риты – увидеть, что я тебе не нужна, что у тебя есть другая.
— За меня не переживай. — Красноволосая злючка подходит к нам. — Я была счастлива почувствовать, что мой мир расширился за пределы чудовища по имени Эд Дарен. Со мной он не нянчился и не нежничал, трахал и пил кровь, сколько хотел, без всякой романтики и розовых соплей. Скорее всего, утвердив свою власть над тобой, он быстро станет таким же засранцем, каким всегда был. Не передумала?
Инга, сердито поджав губы, качает головой. Рита достаёт из тумбы банку, откручивает плотную крышку.