Неудачный персонаж
Шрифт:
Вся эта босхианско-гигеровская фантасмагория освещалась бледным огнем, что мерцал на кончике извивающегося длинного языка, как у рыбы-удильщика.
…Да кто ж это все рисовал-то, а?.. А кто придумывал?!
Несколько стрел, выпущенных Мари прямо в пасть, не возымели никакого эффекта — лишь вызвали нездоровый ажиотаж среди паразитов. Я греб, как проклятый. Не знаю, что собирался делать Гильермо, но его опередил Амра — схватив с красной кошмы копье с длинным толстым древком, он, рыча, метнул его в глотку монстра. Одновременно что-то туда швырнул и Лухрасп.
Средняя
— БЛУ-О-О-ОП!!! — в реве, исходящем из сомкнутых челюстей, звучала обида!
— ГРЕБИТЕ, ИНКУБ ВАМ В ЗАДНИЦУ!!…Прости меня, Светлый Мирт!!
…Мы гребли.
— За покойником! За покойником смотрите теперь! — верещал Гасан, вьющийся под потолком над лодкой.
— Сам смотри! Тебе ж оттуда удобней! — прорычал Амра, до треска выгибая весло.
Но покойник лежал спокойно.
— Кажется, вырвались. Эй, Лухрасп! А чего ты этому проглоту в пасть кинул? — сверху полюбопытствовал джинн.
— Что в сумке сверху лежало… — пропыхтел усач. — Не разобрал… не то авокадо, не то лимон…
Мы натурально начали ржать — и игроки, и неписи — взахлеб, истерически. Пытаясь подавить хохот, глядя друг в другу в лица — и снова начиная смеяться. Искины смеялись вместе с людьми. Самым краем, дальним участком сознания я зафиксировал этот факт. Удивляться ему сил не было.
— Отставить! — голос Гильермо привел в чувство. — Грести, бойцы! На р-раз-два!!
Когда многоглавый аксолотль-переросток остался за поворотом, я повернул голову к РыбНику.
— Уловил оммаж?
— Конечно, — подтвердил тот. — Это же очевидно.
— Ага. Теперь главное, чтобы движущиеся скалы не встретились…
Сглазил!…Тяжкий грохот, повторяющийся с неравными интервалами в пять-семь секунд, мы услышали загодя. Впрочем, именно в этом данже встретить такую ловушку было логично: ведь и сам вход в подземелье, и лодку тоже скрывали движущиеся скалы. Возьми готовый движок, ускорь, закольцуй — вуаля, аутентичное испытание для искателей приключений готово!
— Что с ними делали? — рявкнул я полудемону.
— Пускали… голубя… — пробормотал наш знаток.
Не слишком информативно, но я его понял — и вспомнил ту детскую книжку с адаптированными античными мифами. Точно, голубь.
Еще раз переглянувшись с РыбНиком, мы одновременно посмотрели на джинна. Надо сказать, на финальном этапе пути Гасан стал заметно медленнее. Если в начале нашего прохождения он работал разведчиком — то сейчас старался попросту не отстать. Сказывалась и возрастающая скорость течения, и раны, полученные от летучих мышей.
Я совершил смертный грех — поднял весло — и, не слушая криков Гильермо, сам заорал ему:
— Там сталкивающиеся скалы! Нужно послать джинна вперед — чтобы нам проскочить вслед за ним на противофазе!
Неожиданно инквизитор меня понял без лишних слов. Он поднял руку, и от нее толчком плеснула
— Князь! — закричала Мари, сидевшая на носу и смотревшая за корму. — Догоняет!
— Навались! — скомандовал инквизитор. — Р-раз-два! Залп!…Залп!
Лодка неслась по течению все быстрее…Я не смотрел назад и вообще больше никуда не смотрел — но тоже всей шкурой чувствовал, что враг висит на самом хвосте. А потом, когда на мгновение поднял голову, увидел панику на лице Мари. Рука ее шарила в воздухе над пустым колчаном.
…Впереди грохотали сходящиеся скалы. Теперь их было хорошо видно! Прямоугольные глыбы выскакивали прямо из стен, полностью перекрывая собой весь туннель — как толстенные створки ворот. Проскочить над ними было нельзя — только между, выгадывая мгновение.
— Табань! — крикнул неожиданно инквизитор.
Отреагировать я не успел — руки продолжали грести. РыбНик тоже. Только дисциплинированные NPC выполнили команду немедленно. Лодка чуть-чуть сбавила скорость — и тут же едва ли не у меня над ухом раздался торжествующий хохот! А потом — сзади — звуки борьбы: видимо, на корме Гильермо сцепился с настигшим лодку чудовищем.
…Время снова замедлилось. Я вижу, как впереди — метрах, наверное, в тридцати — Гасан проскакивает между сходящихся с грохотом скал. Будь у старика ноги вместо “хвоста” из дыма — он их лишился бы. Скалы, будто в замедленной съемке, начинают двигаться в стороны. Надо успеть!! Лухрасп налегает на рукоять весла, мокрый от брызг и пота.
Амра, наоборот, бросает весло. Его лапа сгребает колчан со стрелами, принадлежащий покойнику, и швыряет эльфийке. Затем он хватает лежащий рядом топорик и медленно — слишком медленно! — разворачивается к дерущимся на корме.
С кормы доносятся славословия Мирту: ровный, глубокий голос Гильермо, на который накладывается оглушительное шипение. Что там??
Продолжая ворочать веслом, выгибаю шею до хруста. Для меня все происходит, словно в кат-сцене.
Князь — наполовину уже человек, наполовину еще нетопырь — то ли уже стоит на корме, то ли просто вцепился лапами в ее край. Тянет свободную лапу к Гильермо — крыло с перепонкой трансформируется в огромную пятерню со скрюченными когтистыми пальцами. Рот растягивается, словно резиновый, растут клыки — сейчас бросится.
Гильермо полулежит на спине, бледный как смерть, спокойно глядя прямо на упыря. Одна рука сжимает обломок меча, другая щелкает пальцами, словно перебирая четки.
— За все, что со мной происходит, благодарю тебя, справедливый бог…
Вампир шипит. Он уже бы вцепился в жертву — но чувствует дискомфорт и чуть-чуть замедляется. Гильермо выигрывает драгоценные пару мгновений.
Щелкает тетива. Стрела — короткая, почти что без оперения, непохожая на эльфийские, которые у Мари были — вонзается Князю в плечо, текущее метаморфозой. Шипение обрывается — вампир вскрикивает! И вслед за стрелой прилетает топорик, брошенный рукой Амры.