Неудачный персонаж
Шрифт:
— Кхр-р! Соблазнил сестру черной магией! Подонок! Лже… — разошелся мертвец, но дух, болезненно сморщившись, щелкнул пальцами — и рагл замолк, видимо, лишившись речи опять.
Зато сумел сделать рывок еще на полшага.
— В ночь перед казнью она освободила меня, — меланхолично продолжил хранитель, — тем самым предав свой род. Мы с нею бежали в чащу… Раглы не знали тайн острова, и он надежно укрыл нас от алчущей мести родни Калихары!…О, это было прекрасное время. Мы знали, что оно могло кончиться в любой момент, и поэтому оно все было наше. Листва была нашим ложем,
Он так растрогался, что пустил слезу. На грубом красном лице крупные прозрачные капли выглядели неуместно, но трогательно. А вот скелет, услыхав про ложе и свадьбу, нечленораздельно взвыл, и в его глазницах синее пламя полыхнуло особенно ярко. Было слышно, как хрустят кости бедняги рагла, упорно пытающегося идти к своему недругу сквозь окаменевший воздух.
— Нам приходилось прятаться все усердней, — поведал рогач. — Раглы жгли и рубили лес, его магия таяла — и вскоре чаща уже не могла нас скрывать. Ведь остров совсем невелик! Нам пришлось спуститься в пещеры.
Вздохнул.
— В пещерах магия сохранялась лучше, — пояснил он, — и раглам сюда проникнуть было сложнее. Но зато сами пещеры подверглись метаморфозам. Их суть на Скрижалях судеб была переписана: вместо тенистых, укромных гротов, где некогда пережидало жару мое племя, вместо манящих подземных путей, обещающих поразительные открытия, — возникли норы и трещины, полные отвратительных монстров.
Покачал рогами.
— Моя любимая стала чахнуть, — возвестил он, слегка театрально заламывая татуированные ручищи. — Я пытался ее выхаживать, приносил лекарственные грибы и самую полезную рыбу, но это не помогало. Раглы — дети солнца. Пещеры медленно убивали ее.
— Р-ра! — прорычал скелет. У него явно было свое мнение насчет того, кто убивал девицу.
Хранитель покосился на мертвого воина.
— У Калихары был брат, — изрек он. — И этот брат перед вами. Абсор поклялся, опрометчиво и нерушимо, что любой ценой пройдет руслом подземной реки и отомстит мне… хм… за сестру. Он вооружился, сел в лодку и безрассудно направился в самую глубь пещер.
— Р-рагл!!
— И погиб, — пожал плечами рогач.
— Р-рагл! Лж-р-л… рагл!
— Что ты рычишь, безмозглый кусок мертвечины?! — внезапно взъярился Альт. — Много ты понимаешь!! Твое поражение было предрешено высшими силами! Так было нужно, чтобы здесь появился дан… дан… данный Спящим богами путь! Да и сама эта история была прописана на Скрижалях — для нас троих! Таков рок — и никто ничего не мог сделать! — Он возмущенно забулькал.
От разозлившегося хранителя неожиданно плеснул волной сильный жар — как будто дверь в сауну открыли. Впрочем, толстяк так же резко опять поник и махнул рукой.
— Тело Абсора выбросило на побережье. Соплеменники похоронили его в самом начале пути, что он поклялся преодолеть. В Скрижалях было записано, что явятся Спящие — и пройдут однажды этой дорогой. И если помогут сыну вождя преодолеть реку от истока до озера — мы сразимся. С ним.
Рогач ткнул толстым, как сарделька, пальцем в скелета.
— Раглы погрузились на лодки и покинули остров, ставший для них несчастливым. Он
— Вы опять недоговариваете про судьбу девушки! — с усилием, но возмущенно воскликнула эльфийка.
Хранитель опять покачал головой.
— Она умерла, — сказал он, — умерла у меня на руках. Но мы тоже дали друг другу клятву, записанную в Скрижалях. Что мы всегда будем вместе. И тогда та магия острова, которая еще сохранилась, скрепила эту священную клятву… И мы остались вместе, хоть и не могли более сказать друг другу ни слова. Так прошло много веков… Покуда не появились вы.
— Чего, блин? — Сейчас трудно было осуждать эльфийку за грубость, потому что говорить короткими и емкими фразами нам было гораздо легче.
Хранитель вздохнул.
— Я стал хранителем и оказался заточен тут, — пояснил он, — в сердце горы. Теперь я все вижу, слышу, но… только лишь исподволь могу влиять на творящееся на острове!
"В сердце горы", — стучало у меня в голове, — "в сердце горы". Сидит грустный рогатый мужик, воплощающий собою весь остров. И вокруг этого мужика, когда он злится или грустит, становится очень жарко. А когда он умрет… мать моя женщина!!
— …Калихара же превратилась в юное деревце, что выросло рядом с моей горой. — продолжал рогач. — Отныне я обнимал ее ветром, говорил с ней пением птиц, питал соками из глубин земли. Шли годы, и дерево все тянулось ввысь!…Потом появились злокозненные темные жрицы. Они не рискнули спускаться в пещеру, но, чуя источник силы, обустроили нечестивый алтарь внутри ствола дерева! А следом еще и пираты не нашли ничего лучше, чем прятать у него под корнями сундук с прОклятыми сокровищами!
Он сжал кулак.
— …Но со всем этим я свыкся. Я не мог прогнать жриц, хотя старался, чтобы жилось им не слишком сладко, — дух усмехнулся. — Однако тут пришли вы, Спящие. И существовавшее много лет равновесие рухнуло за пару дней! Я не ропщу: так и построен мир, согласно Скрижалям. Но Калихара!! Древо лишилось листвы, когда началась подготовка мерзкого ритуала. Теперь оно умирает, и я лишаюсь возлюбленной во второй раз. Таков рок. И поэтому…
Он склонил шею.
— РУБИ!!!
Последняя фраза была адресована раглу. Выкрикнув ее, хранитель единомоментно “выключил” свою магию. Скелет, влекомый инерцией, полетел вперед, и лезвие громадного фламберга по дуге устремилось к цели. Сентиментальный рогач зажмурил глаза и вытянул толстую шею, готовясь принять удар.
— Не надо! — одновременно заорали я и Мари. Но сделать ничего не успевали.
…Мертвец изменил направление удара. Вместо того, чтобы снести хранителю голову с плеч или просто развалить пополам его тушу, меч просвистел над самой его макушкой, с треском снеся сначала один рог, а потом другой. Толстяк, вытаращив глаза, повалился набок. Рагл, плечом врезавшись в падающего, грохнулся сверху. Бросил меч и, сев на Альта верхом, несколько раз врезал костяной рукой в латной перчатке тому по лицу.