Неудержимое желание
Шрифт:
— Нам не следует обсуждать это здесь.
— А в другом месте ты не захочешь со мной встретиться. Ответьна этот проклятый вопрос. Это была месть?
— Месть? Нет. Это… я…
— Знаешь, что я думаю? — еще тише спросил он, накрывая ладонью ее руку, лежавшую на его согнутом локте.
Для наблюдателей этот жест, без сомнения, означал ласку. Никто и не подозревал, что он держал ее руку железной хваткой, так чтобы она не смогла вырваться, даже если бы попыталась.
— Тристан…
— Думаю, ты все-таки боишься, —
— О нет. Дело не в этом. Пусти меня.
Он тотчас же отпустил ее.
— Ты решила нанести мне рану раньше, чем я сделал бы это сам.
— Глупости. Я ухожу. И не иди за мной.
— Я не пойду… если ты оставишь для меня вальс.
Она остановилась. Этого не должно было случиться. Предполагалось, что он поползет к Амелии Джонс и будет ей хорошим мужем. Надо убедиться, что он понял — ее урок не имел ничего общего с местью. Если для этого надо танцевать с ним, она будет танцевать.
Глава 12
Троил: Вы лишили меня всех слов, леди.
Пандар: Словами не заплатишь долг, ей нужны поступки.
Он ожидал злорадства, презрения, высокомерной холодности, а Джорджиана трепетала. Несмотря на то что виконта бесила ее самонадеянность — похоже, она всерьез думала, что может проучить его, — Тристан вынужден был признать, что все теснее переплетаются их жизни.
Он видел, как она подошла к своим подругам, наблюдал за каждым ее жестом, за тем, как она держала себя. Она была оскорблена, а этого он не мог понять, поскольку он не ушел от нее и не просил ее уйти. Тристан был близок к тому, чтобы попросить ее выйти за него замуж. Лучшего нельзя было и желать: все его денежные затруднения будут решены, а женщина, в которую влюблен, окажется в его постели. Он явно что-то упустил, и все ответы были у Джорджианы.
Тристан досконально изучил ее записку, пока каждая помарка, каждый завиток не запечатлелись в его памяти. Здесь все имело определенное значение, но он никак не мог уловить какое.
— У тебя такой вид, как будто ты сейчас проглотишь ее, — тихо произнес за его спиной Брэдшо. — Ради Бога, смотри на кого-нибудь другого.
— Меня не интересует твое мнение. Иди приставай к адмиралу или займись чем-нибудь еще. Брэдшо поднял руки.
— Веди себя осмотрительнее, Дэр, и не забудь, что я предупреждал тебя.
Тристан не успел ответить, как Брэдшо исчез. Брат был прав. Шесть лет назад он довел себя до изнеможения, стараясь заглушить слухи, а сегодня вел себя как взбесившийся бык.
— Добрый вечер, Тристан.
Он оглянулся.
Амелия, одетая в голубое газовое платье, изящно присела перед ним.
— Я решила осмелиться
— Благодарю вас, но я не намерен здесь долго оставаться. У меня есть… неотложные дела.
Извинение прозвучало неубедительно, но у него не было желания придумывать что-нибудь более правдоподобное или слушать ее глупую болтовню. Тристан сдержанно поклонился и направился тайком следить за Джорджианой.
Она, казалось, всеми силами старалась держаться от него подальше, укрывшись в дальнем конце зала. Болтала с подругами, время от времени смеялась нервным смехом, словно пытаясь убедить всех, что ей очень весело. Он ей не верил.
Наконец леди Гортензия сделала знак музыкантам, и отдельные группки беседовавших направились в центр зала. Тристан знал, что первый вальс Джорджиана должна танцевать с ним.
Ему пришлось переждать две кадрили и контрданс, наблюдая, как она кружится по залу с лордом Лаксли, очевидно получившим прощение за перевернутую тележку с апельсинами, затем с Фрэнсисом Хеннингом и Греем. Утешало лишь, что еще не появился Уэстбрук.
Когда оркестр заиграл вальс, она стояла со своим кузеном и его молодой женой Эммой. Тристан, заставляя себя не торопиться, неспешным шагом подошел к ней.
— Кажется, это наш танец, — медленно произнес он, подавая ей руку и стараясь своим видом не вызвать подозрений, что он задумал утащить ее и потребовать объяснений.
Грей нахмурился.
— Джорджиана устала. Ты не возражаешь, если…
— Да, возражаю.
Глядя на Джорджиану, он чувствовал, что герцог все больше негодует. Если Грею хочется подраться, он с удовольствием окажет ему эту услугу.
— Все хорошо, Грей. Я ему обещала.
— Это не важно, если ты не хочешь…
— Я ценю твою заботу, кузен, — перебила она, в ее голосе прозвучали сердитые нотки, — но, пожалуйста, разреши мне говорить самой за себя.
Коротко кивнув, Грейдон взял жену за руку и повел в круг танцующих.
— Как будто тебя можно остановить, — проворчал он.
Тристан не замечал ничего вокруг, кроме Джорджианы.
— Начнем?
Джорджиана взяла его руку. Еще были так остры воспоминания о вальсе, который они, полуобнаженные, танцевали в его спальне. Тристан обнял ее за талию, и они закружились по залу.
Она делала все, чтобы избежать его взгляда: смотрела на его галстук, на окружающих, на оркестр и на украшения на противоположной стене. Он молчал, размышляя, как, не ухудшая свое положение, задать вопросы. Он был слишком сердит, чтобы радоваться ее замешательству.
Наконец, тяжело вздохнув, она подняла на него глаза. У нее был усталый вид, темные круги под глазами.
— Я хотела, чтобы ты оставил меня в покое.
— Ты поощряла меня, а затем оскорбила. Почему ты думала, что я не потребую объяснений?