Неудержимое желание
Шрифт:
— И о чем вы говорили?
— Ни о чем серьезном. О погоде, о развлечениях в этом сезоне.
— Он еще не сделал предложения?
Ее глаза встретились с глазами Тристана.
— Вы же знаете, что нет. Пожалуйста, перестаньте меня допрашивать.
Карета свернула в Воксхолл-Гарденз, вливаясь в поток других экипажей. Лакей отворил дверцу и опустил ступеньки, и Тристан вышел из кареты, чтобы помочь дамам.
Первой сошла герцогиня, все еще глядя на него как на зачумленного.
— Почему мы оказались здесь с вами? — спросила она.
— Тетя
Тристан посмотрел герцогине в лицо.
— Потому что я ухаживаю за вашей племянницей, — ответил он. — И потому что я очень обаятельный и интересный человек и вы не устояли перед моим приглашением.
К его удивлению, сна коротко рассмеялась.
— Может, так оно и есть.
— Джорджиана, — сказал он, когда герцогиня прошла вперед по дорожке, — ты выйдешь, или мне сесть к тебе?
Из кареты показалась рука, и он ухватился за ее пальцы. Даже сквозь перчатки он почувствовал, как между ними пробежала молния. Джорджиана спустилась на землю, но он не отпускал ее руку.
— Ты позволяешь Уэстбруку целовать тебя? — тихо спросил он.
— Это совсем не твое дело. Отпусти.
Он неохотно выпустил ее руку.
— Я хочу еще раз попробовать тебя, — так же тихо продолжал он.
— Этого не будет. — Она отвернулась, предоставляя ему возможность полюбоваться изящным изгибом ее шеи.
Тристан становился настойчивее. Прикрывшись своим широким плащом, он еще ближе придвинулся к ней.
— А ты дрожала, когда Уэстбрук касался тебя? — прошептал виконт.
Он собрал всю свою волю, чтобы не поцеловать ее ушко.
— Перестань сейчас же. Еще одно слово в таком же духе, и я ударю тебя ногой так, что тебя примут в хор мальчиков в Вестминстере.
— Назови меня по имени.
— Ладно. Тристан, — вздохнула она.
Он остановился, заставляя остановиться и ее.
— Нет, посмотри мне в глаза и назови меня по имени.
— Это становится смешно.
— Сделай мне приятное.
Ее грудь приподнялась от глубокого вздоха, в лунном свете ее глаза казались зелеными, как мох.
— Тристан, — выдохнула она страстно.
В этих глазах можно было утонуть. Сомнений не оставалось, Джорджиана по-прежнему хотела его.
— Ты хочешь, чтобы я сказала что-то еще? Имя твоей лошади или таблицу умножения?
У него дрогнули губы.
— Моего имени достаточно. Спасибо.
Они ускорили шаги, чтобы догнать герцогиню.
— Не понимаю, почему ты настаиваешь, — сказала она тихим голосом, так что никто в толпе не смог бы расслышать ее слов. — Я сказала, что никогда не смогу доверять тебе.
— Ты уже доверяешь, милая моя.
— И почему же ты так считаешь?
— Ты оставила у меня несколько очень личных вещей, и как бы ты ни притворялась, что не веришь мне, ты знаешь, что я никогда не использую их против тебя.
Она покраснела.
— Значит, у тебя есть одно хорошее качество. Но при наличии стольких плохих едва ли стоит им хвастаться.
— Я начинаю думать, что мне
— Я…
— А вот и вы, — обрадовалась герцогиня, беря Джор-джиану под руку и уводя ее в сторону от Тристана. — Ты должна спасти меня от лорда Финдлина.
— Вы привлекательная женщина и к тому же вдова, — сказала Джорджиана тете, снова становясь олицетворением очарования теперь, когда она разговаривала не с ним. — Вы не можете обвинять его.
— Думаю, ему нужны мои деньги, — заметила герцогиня, оглядываясь на Тристана.
Черт побери! Теперь из него делают еще одного жадного хваткого представителя большей части особей мужского пола.
— А может быть, ваша светлость, — неторопливо произнес он, — у него просто неплохой вкус. Если бы ему были нужны только деньги, он мог бы выбрать более… сговорчивую женщину.
Брови герцогини взлетели вверх.
— В самом деле.
Когда они пришли к своей ложе, в ней уже разместились тетушки, Брэдшо, Эндрю и, что удивительно, Бит. Джорджиана со всеми поздоровалась, поцеловала Милли и Эдвину в щеку и села среди трех тетушек. Фредерика увлеклась разговором, не обращая внимания ни на фейерверки, ни на оркестр, расположившийся неподалеку. Тристан наблюдал за всеми, и раздражение его росло. Он знал, что Джорджи была неравнодушна к нему, иначе она бы от него не пряталась. Но пока она удерживала около себя герцогиню, он мало чего мог добиться.
Тристан улыбнулся. Он никогда не поставил бы рядом слова «добиваться» и «Джорджиана». Он не сводил с нее глаз, и, когда она взглянула на него, кровь быстрее побежала по его жилам. Шесть лет назад она очень рассердилась на него, и сейчас можно было считать, что начинается новая игра. Она так и сказала: он не усвоил урока, который ему преподали. Но как бы высоки ни были ставки, он будет играть в эту игру до конца.
— Разве это был не маркиз, Джорджиана?
Джорджиана опомнилась и, отведя взгляд от Тристана, посмотрела на тетку:
— Простите, что вы сказали?
Фредерика свела брови, затем ее чело прояснилось.
— Милли спрашивала тебя о женихах.
— О да, это был маркиз. Конечно.
С тех пор как Тристан заехал за ними, тетушка уже третий раз заводила разговор о ее поклонниках. Хотя она не собиралась замуж за лорда Лаксли или за кого-то из тех, кто каждую неделю делал ей предложение. Даже если бы у нее не было особой причины для отказа, они ее не интересовали. С большинством из них ей было скучно. А мысль, что Тристан может преследовать ее с намерением жениться, казалась просто… абсурдной. Скорее всего он ожидал, что она снова без памяти влюбится в него, и тогда он посмеется над ней и, бросив, останется победителем. По разбитым им сердцам можно было перейти Темзу, но у нее не хватало сил справиться с собой. Он всякий раз находил повод, чтобы взять ее руку или коснуться плеча, и ее бросало то в жар, то в холод, но это было всего лишь вожделение. Ее тело тосковало по нему, но разум не покидал ее. И ее сердце будет подчиняться разуму.