Неугасимое пламя

Линк Гейл

«Как жаль, — осенила ее шутливая идея, — что Каролина покинула Новый Орлеан». Ее подруга и капитан Фрезер могли бы, по мнению Рэчел, составить прекрасную пару.

Рэчел подалась вперед, глядя на него своими голубыми глазами:

— А что за край этот ваш Вермонт, капитан?

Он усмехнулся:

— Полная противоположность здешнему, заверяю вас. — Баррет допил свой лимонад, по его щеке скатилась струйка пота. — Говоря точнее, край очень красивый, но суровый — зимой. Весьма закаляет тело. — Он бросил взгляд на разнообразные яркие растения, наполнявшие сад. — Нежные теплолюбивые цветы не выживают

там, — констатировал он. — Надо уметь приспособиться к нашему климату.

В его глазах появилось спокойное, отрешенное выражение.

— Лучшее время для знакомства с Вермонтом это осень. Пора листопада там самая прекрасная. Горы полыхают такими красками, что просто дух захватывает.

— Вы любите Вермонт, верно?

— Разумеется, мисс Галлагер, — охотно согласился он. — Там жило несколько поколений моих предков.

— Я пришла к выводу, что коль скоро речь идет о географии, то типы красоты тут поистине бесконечны, — принялась рассуждать Рэчел. — Бывают моменты, когда я ужасно скучаю по тихому дождику и вечнозеленым холмам Ирландии. Однако, прожив здесь некоторое время, я обнаружила, что люблю жару и сияние солнца. И при этом, — Рэчел соединила пальцы рук, — я бы, наверное, с удовольствием побывала когда-нибудь у вас в Вермонте.

— А я был бы счастлив показать вам его, — предложил он.

Рэчел сообразила, что не упомянула о весьма важном обстоятельстве. Она поспешила исправить эту оплошность.

— Я должна буду спросить своего нареченного, согласуется ли это с его планами, — мягко сказала она.

Брови Баррета удивленно поднялись.

— Вы помолвлены? — спросил он, стараясь придать безразличие своему тону.

Рэчел вытянула руку и с гордостью показала ему кольцо:

— Да.

Он посмотрел на этот залог любви:

— Что ж, он очень счастливый человек.

— Это я счастливица, капитан, — улыбнулась Рэчел. — Мой жених храбрый воин, так же как и вы.

— Конфедерат?

Рэчел покачала головой.

— Нет, — сообщила она с горделивой улыбкой. — Он офицер армии янки.

— Откуда он?

— Отсюда, из Нового Орлеана.

— Офицер-юнионист отсюда? — с недоверием спросил Фрезер.

— Не менее преданный Соединенным Штатам, чем вы сами, сэр, — настаивала Рэчел. — Мэтью вполне согласен с покойным Стефеном Дугласом в том, что в этой войне невозможно оставаться нейтральным.

— Это неожиданность для меня, мисс Галлагер, — присвистнул Баррет Фрезер. — Подумать только!

— Я думаю, вы с ним быстро нашли бы общий язык, — уверенно произнесла Рэчел.

— В каком полку он служит?

Рэчел опустила глаза и сделала глоток лимонада, быстро нагревавшегося на жарком солнце.

— Я не знаю.

Она не могла поведать этому человеку, что Мэтью не служит в каком-то определенном полку, а входит в особое подразделение, выполняющее специальные задания правительства с целью быстрее покончить со шпионажем и саботажем конфедератов.

— Как его имя?

— Мэтью Деверо.

— Деверо. — Капитан Фрезер на минуту задумался. — Это его семья владеет большой плантацией под Новым Орлеаном?

— Да, это они, — ответила Рэчел.

— Кажется, я слышал это имя. По-моему, человек с такой фамилией получил разрешение на торговые операции, потому что принял присягу верности

Соединенным Штатам. — Он пожал плечами и скептически усмехнулся: — Я, правда, не думаю, что каждый принявший присягу сделал это искренне.

— Эдуард Деверо — абсолютно искренне, с чувством произнесла Рэчел. — Поверьте мне, капитан Фрезер. Он так же предан Соединенным Штатам, как и его сын.

Баррет поднялся.

— Боюсь, — сказал он, вытащив свои карманные часы, — что мне пора откланяться. Я провел прекрасный вечер. Вы разрешите мне посетить вас вновь, ведь вы одна из немногих знакомых, которых я имею в Новом Орлеане. — Он грустно улыбнулся. — Увы, в большинстве здешних домов синие мундиры гостеприимством не пользуются.

— Разумеется, капитан, — горячо откликнулась Рэчел. — Я буду очень рада снова увидеть вас.

Когда он ушел, Рэчел поднялась к себе отдохнуть. Она нашла общество капитана весьма приятным и рассчитывала, что они станут друзьями. Ей ужасно не хватало родителей и Каролины Чандлер, а капитан Баррет Фрезер был человеком вежливым, воспитанным, приятным в общении. В нем было что-то основательное, надежное.

В мире, перевернутом и исковерканном войной, надежность была так привлекательна!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«За последние несколько недель папа очень полюбил капитана Фрезера. Он часто обедает у нас, всякий раз, когда позволяет его служба. Капитан Фрезер стал почти что членом нашей семьи. У него спокойная, приятная манера говорить, с легкой горечью по поводу войны, перевернувшей его жизнь, или в адрес горожан, проклинающих его мундир и само его присутствие в их городе.

Я нашла в его лице доброго друга, с которым можно говорить о чем угодно. Быть может, это потому, что он так же одинок, как и я. Я так тоскую по маме и моему любимому Мэтью.

Вчера я получила записку от мадемуазель дю Лак. Она приглашает меня к себе домой в Фобур-Мариньи, Рю Бургунди. Сперва я сомневалась, как мне следует, поступить, но все-таки решила пойти, хотя бы только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Уже несколько месяцев я не получаю известий от Мэтью, и где-то в глубине моего сознания время от времени возникает вопрос, не является ли она по-прежнему поверенной его тайн. Кроме того, как ни странно это звучит, мне кажется, что общение с Доминикой как-то приблизит меня к Мэтью».

Экипаж остановился перед небольшим особнячком в креольском стиле, но Рэчел не спешила выходить, все еще раздумывая, не совершила ли ошибки, приехав сюда.

Она испытывала искушение объяснить Сину, что передумала, и приказать ему поворачивать лошадей и возвращаться домой.

Пока она размышляла, ее юный кучер соскочил с облучка и открыл дверцу, чтобы помочь ей выйти.

Рэчел глубоко вздохнула и, выйдя из коляски, оказалась прямо перед домом мадемуазель дю Лак. Он производил впечатление уютного и удобного жилища. «Скромный» — именно этот эпитет, по мнению Рэчел, больше всего подошел бы к нему. В нем не было ни кричащей роскоши, ни кокетливой изысканности, в равной степени типичных для особняков содержанок. Это был дом обыкновенной женщины.