Неугасимое пламя
Шрифт:
Но он не мог этого сделать. И никогда бы не сделал. Его любовь к Соединенным Штатам равнялась его любви к Рэчел. И если бы он поступился любовью к родной стране, то его любовь к Рэчел, его жизнь с ней оказались бы ложью.
— Мэтью? — Рэчел почувствовала, что он витает где-то далеко от нее.
— Извини, — оказал он, поднимаясь и помогая встать ей.
— Куда же ты направляешься?
Мэтью подошел к одному из окон, вернее, к тому, что от него осталось. Взглянув на садящееся солнце,
— На север.
Рэчел облегченно вздохнула:
— В Филадельфию?
Мэтью покачал головой.
— Севернее, — ответил он.
Рэчел предпочла не настаивать на более подробных объяснениях. Ей довольно было сознавать, что там он будет, по-видимому, в большей безопасности, чем в рядах юнионистской армии, намеревавшейся проникнуть в самое сердце Юга.
Он обернулся к ней.
— Я решил, что, когда окончится война, мне не захочется пускаться в такое грандиозное свадебное путешествие, — объявил он.
— У тебя есть на примете какое-нибудь другое место, куда ты хотел бы поехать? — спросила Рэчел, удивленная тем, что он намерен отказаться от столь заманчивой поездки. Самой ей было безразлично, куда ехать, лишь бы быть вместе с ним.
— Есть, — ответил Мэтью, и его глаза неожиданно загорелись энтузиазмом. — Калифорния.
— Калифорния? — переспросила она.
— Вот именно, северная Калифорния, — пояснил он. — Я недавно был там, и она показалась мне невообразимо прекрасной. — Мэтью с нежностью привлек ее снова в свои объятия. —
Я хочу показать тебе горы, пляжи, океан. Тихий океан великолепен, в нем столько оттенков голубого, словно эта палитра самого Господа Бога. — Он приподнял ее подбородок и заглянул в самую глубину ее глаз. — Я все-таки понял, какой именно голубой соответствует твоим глазам. Ляпис-лазурь.
— Хорошо, после войны мы поедем туда, — подтвердила она с улыбкой, усилием воли останавливая готовые хлынуть слезы.
— Быть может, тебе стоило бы поехать туда прямо сейчас, — мрачно проговорил он.
Рэчел была ошеломлена.
— Зачем?!
— Вы были бы там в большей безопасности, и ты, и твои родители, — настаивал он. — Я не думаю, что война сколько-нибудь серьезно затронет Калифорнию, а о Луизиане я, к сожалению, этого сказать не могу.
— Твоя семья уезжает?
— Нет. Они не хотят даже обсуждать эту тему. Да я, честно говоря, и не ожидал иного, — сознался он.
— Здесь твой дом, Мэтью. Я не могу покинуть его, так же как и тебя самого, — ответила Рэчел.
— Но ты должна учесть, что если в Новом Орлеане узнают о нашей помолвке, то жизни тебе не будет.
— Я не какая-нибудь недотрога, которая хлопается в обморок от одного грубого слова, — вздернув голову, парировала Рэчел. — Мы, ирландцы,
— Тем не менее, — продолжал он, — если мое кольцо на пальце станет причиной какой-либо неприятности и ты почувствуешь, что лучше его снять, я не рассержусь и не обижусь.
— Как ты смеешь, Мэтью Деверо? — в негодовании вскричала Рэчел.
— Я думал только о…
— Я знать не желаю, о чем ты там думал, — бушевала Рэчел. — Я не давала тебе повода считать меня жалкой трусихой.
— Ты знаешь, что я никогда не думал о тебе ничего подобного, — защищался он.
— Твое счастье! — отрезала она и продолжала уже менее воинственно: — Я горжусь твоей любовью и этим кольцом. И мне совершенно безразлично, что думают по этому поводу другие. — Она положила руки на его широкие плечи и добавила: — Если уж на то пошло, я готова кричать об этом во весь голос во Вьё-Карэ или любом другом месте Нового Орлеана.
— Нет нужды забираться так далеко, cherie, — улыбнулся он и поцеловал ее в губы. — Чем я заслужил такое счастье?
— Нет, любимый, счастливица — это я, — прошептала она, пряча голову у него на груди.
— Теперь я должен идти, — грустно сказал он.
— Уже?
— Да.
Обнявшись, они вышли из домика туда, где их поджидал Ахилл с лошадями, привязанными к дереву.
— Ты заберешь вещи, которые я оставил в комнате, Ахилл? — спросил Мэтью.
Ахилл кивнул и вошел в дом. Рэчел и Мэтью стояли под деревом в быстро сгущавшихся сумерках.
— Похоже, мы только и делаем, что прощаемся, cherie, — произнес он с тоской.
На какой-то момент Рэчел охватило отчаяние.
— Это так несправедливо, — согласилась она.
— Не спорю, — ответил Мэтью, впиваясь в ее губы пылким, но коротким поцелуем. — Но запомни мои слова, cherie. Я вернусь к тебе. Никогда не сомневайся в этом. Что бы ни произошло, сколько бы времени это ни потребовало, я вернусь к тебе. Клянусь тебе в этом.
Ахилл вернулся с набитой провизией наволочкой, одеялом и флягой и передал их Мэтью, который уложил все это в седельную сумку. Ахилл что-то шепнул Мэтью, и тот кивнул.
— Проследи, чтобы Рэчел благополучно вернулась в Новый Орлеан, — распорядился он. — А сам лучше переночуй здесь, чтобы не привлекать внимания местной милиции. — Он вскочил на своего крупного рыжего жеребца и последний раз взглянул на свою невесту: — Я люблю тебя, Рэчел. Никогда не забывай об этом, ведь ничто не заставит меня тебя раз любить.
Эти слова звучали в ушах Рэчел, пока она наблюдала, как он скрывается из виду. Но вот он исчез и мужество, помогавшее ей удерживаться от слез, покинуло ее. Она, рыдая, опустилась на поломанные ступеньки.