Неугодный президент
Шрифт:
– Порядок? – хрипло спросил Виктор. – Вторую руку зафиксировал?
– Да!
– Тогда переворачиваем лицом вниз!
Теофило чуть приподнялся, одновременно выкручивая правую руку снайпера. В этот момент с губ кубинца вдруг сорвалось испанское ругательство. Логинов быстро спросил:
– Что?
– Смотри!
Кубинец приподнял и показал Виктору висевшую на шее человека снайперскую винтовку. Виктор моргнул, наклонился и вдруг разглядел, что это не винтовка, а фоторужье…
48
Колумбия,
полуострова Гуахира
Джек Мейер не очень разбирался в авиации в целом и конструкциях легкомоторных самолетов в частности. Однако в прежней жизни, до назначения на должность начальника отдела ЦРУ по Кубе и Венесуэле, у него иногда было время смотреть телевизор. И он иногда попадал на фильмы, в которых сюжет был завязан на самолеты. Поэтому Мейер сразу сообразил, что повреждение маслопровода чревато потерей управления самолетом. А потеря управления самолетом чревата…
– Что, Кике?! – завопил Мейер, разворачиваясь и вскакивая на ноги.
При этом в горячке он совсем позабыл, что пролитое масло весьма коварная штука. Не успев толком вскочить, Мейер вдруг ощутил, как пол уходит из-под его ног, а стенка, наоборот, бросается на него.
– Черт! – просипел Джек, грохнувшись и очень больно ударившись боком.
Дыхание куда-то подевалось, и, чтобы восстановить его, Джеку пришлось несколько раз воспроизвести губами движения выброшенной на берег рыбы. Как только Джеку полегчало, он приподнялся на коленях, уцепился в спинку пассажирского кресла и поднялся. После чего метнулся к пилотскому креслу.
– Что, Кике?! – повторил свой вопрос Мейер.
Пилот двумя руками держался за штурвал, при этом его взгляд был прикован к каким-то приборам. Вид Энрике выражал крайнюю степень озабоченности, и на вопрос Мейера он не обратил никакого внимания. Мейер сглотнул и наклонился к плечу пилота, пытаясь понять, от показаний какого из приборов зависит их жизнь.
– Кажется… – проговорил Энрике, продолжая вглядываться в приборную доску, – кажется, резервный маслопровод в порядке, сеньор! Фух! Хорошо, что вы вовремя заметили утечку!
Тут Энрике наконец повернулся к Мейеру. На лице пилота была усталая улыбка, и она лучше всяких слов говорила о том, что опасность миновала. Мейер провел испачканной в масле рукой по лицу и выпрямился.
– Черт побери, мы выбрались, Кике… Мы выбрались, дружище! – вскрикнул Мейер и хотел было от избытка чувств обнять пилота.
Но в этот самый момент в спину Джека вдруг вроде как потянуло сквозняком. Одновременно в кабину ворвался грохот мотора. Лицо Энрике в мгновение вытянулось, как будто он вдруг увидел инопланетянина, материализовавшегося за спиной Мейера. Пилот попытался что-то сказать, но слова застряли в его горле. Джек Мейер, ощутив пробежавший по спине холодок, резко развернулся…
49
Венесуэла, остров Ла-Тортуга
Воспользовавшись тем, что Теофило отнял руку ото рта распластавшегося на земле человека, тот снова попытался что-то выкрикнуть. Однако кубинец тут же приложил
Дальше Логинов удерживал противника за руки, а Теофило обыскивал. По времени это заняло около двадцати секунд. После чего кубинец сказал:
– Оружия нет…
– А документы?
– Сейчас гляну!
Наклонившись к траве, на которую он выбрасывал все, что попадалось в карманах обыскиваемого, Теофило посветил себе телефоном и поднял запаянную в пластик карточку с фото. Пробежав по ней глазами, он сказал:
– Алехандро Ромарио… Корреспондент «Диарио де Каракас»… Переверни!
Логинов перевернул мужчину и приподнял его лицо. Теофило посветил мобильным телефоном, потом снова посмотрел на удостоверение и сказал:
– Соответствует…
– Твою мать! – вздохнул Виктор.
– Майор Балтазар, центральный контрразведывательный офис! – показал кубинец свое удостоверение. – Что ты тут делал, Алехандро?
Человек, которого удерживал Логинов, невольно вздохнул. С явным облегчением. После чего с некоторым вызовом спросил:
– А в чем дело, я что, не имею права просто отдохнуть в одиночестве?
– На дереве? – спросил Теофило.
– А хоть бы и так! Венесуэльской конституцией это не запрещено!
Кубинец повернул голову к продолжавшему удерживать корреспондента Логинову и быстро перевел с испанского суть разговора.
– Может, сыграем в плохого и хорошего полицейского? – спросил кубинец. – Ты его слегка придушишь, а я…
– Я тут на птичьих правах, – напомнил Теофило Виктор. – А он все-таки корреспондент столичной газеты…
Не договорив, он вдруг отпустил задержанного и потянулся к лежащему на земле фоторужью. Алехандро Ромарио, сообразив, что хочет сделать Логинов, попытался дернуться, однако Теофило среагировал мгновенно. Одной рукой он ухватил Ромарио за шиворот, второй мгновенно выхватил пистолет.
– Что, забеспокоился? – оглянулся через плечо Виктор.
– Да! – кивнул Теофило, прижав Ромарио лицом к земле и приставив к его затылку ствол. – А ну-ка, что там у него?
Логинов поднял с земли фоторужье. Оно представляло собой цифровую камеру с прикрепленной снизу ручкой и навинченным длиннофокусным объективом. Виктор повернул камеру встроенным дисплеем к Теофило и принялся просматривать сохраненные кадры.
Корреспондент «Диарио де Каракас» попытался протестовать, однако Теофило очень быстро заставил его умолкнуть. Кадров оказалось всего около десятка. На них были запечатлены ничем не примечательный мужчина с усами и молодая миловидная женщина. Оба были сфотографированы в тот момент, когда сходили на причал с одного и того же катера, но в разное время, а потом шли по дорожке кемпинга. Эти фото были сделаны еще засветло. На последних трех снимках были Пилар и Ремедиос Гонсалес. Их Алехандро снял совсем недавно, с использованием инфракрасной оптики.