Неугомонная Джози
Шрифт:
Во время игры девушка уже успела расстегнуть три пуговицы. Когда до Кена это дошло, она расстегивала четвертую.
– Ты проигрываешь специально!
Как ей удалось превратить простую игру в стриптиз, было выше его понимания.
– Я не собираюсь делать то же самое.
Она расстегнула блузку до половины, обнажив нежную кожу. Кен окинул ее взглядом, остановившись на нежных припухлостях маленькой груди.
– Может, закончишь на этом?
– На этом? – спросила Джози.
Кен пожалел, что не
– Джози, перед тем как ты снимешь блузку совсем, мне хотелось бы кое-что выяснить. И мне нужен честный ответ, черт возьми.
Когда он взглянул на нее, то почти сразу забыл, что хотел сказать. Она опустила глаза, потом снова подняла их. Ее взгляд лучился покоем и нежностью.
– Ты что же, больше не будешь играть, Джози?
Она бросила на него такой взгляд, что у него голова пошла кругом. Искусительница, черт бы ее побрал! И все же он не сдвинется с места, пока она не ответит.
Наконец девушка пожала плечами и томно произнесла:
– А ты бы мог сосредоточиться, если бы перед тобой сидел человек, в которого ты влюблен, к тому же обнаженный?
Кен вскочил.
– Я уже говорил: ты не можешь меня любить. – Он посмотрел на свои ноги. – И, черт побери, я же голый только наполовину.
Они продолжили игру. За один ход он проиграл ботинки и носки. Затем рубашку, ремень и даже перевязь. Еще один ход – и он может потерять нижнее белье. Тогда у него не останется шанса.
Джози старалась не смотреть, как Кен бегает по комнате и ругается. Она открыла дверцу печи и подбросила полено в огонь. Не зная, что еще сделать, Джози бросила другое. Сейчас она была готова сжечь весь дом.
Кен носился из угла в угол, извергая проклятия, и вся комната сотрясалась под его тяжелыми шагами.
Когда девушка обернулась, он был уже одет и натягивал куртку.
– Что ты делаешь?
Кен даже не взглянул на нее.
– Я ухожу. – Ее охватила паника: – Что ты имеешь в виду?
– Мне нужен свежий воздух и простор. Хочу немного размяться.
Он взял топор, стоявший у двери, и вышел во двор. Джози с облегчением вздохнула: он не уходит, просто вышел, чтобы успокоиться. Одного она не понимала: как он собирается колоть дрова левой рукой, правая-то еще не зажила. Однако рано или поздно он все равно уйдет. Уйдет, а она останется одна и будет тосковать о человеке, который никогда не вернется.
Соблазнить Кена ей не удалось. План с купанием провалился. Уроки танцев не помогли. Стриптиз с шашками был так же успешен, как все остальное. Ах, если бы он согласился, то был бы первым ее мужчиной. Но все попытки завоевать его оказались напрасными. Она не понимала его, как, впрочем, и всех остальных мужчин. Конечно, он не последний в ее жизни, но зато первый, кого она не смогла завоевать. И единственный, которого полюбила.
Кен взмахнул топором
Однако разминка пошла на пользу. Вид снежных вершин, освещенных солнцем, и заснеженных деревьев помог ему прийти в себя. Ох уж эта Джози! Он провел с ней наедине почти неделю. Она на одиннадцать лет моложе и на сотни невиннее, чем он. Что беспокоило его больше, ее возраст или невинность, он не знал.
Невинность.
Черт! Было бы все гораздо проще, если бы она не сказала, что еще девственница. Конечно, он мог бы лишить ее невинности уже давно. Он удивлялся, как ей до сих пор удалось остаться невинной. Почему она так долго хранила свою девственность и почему выбрала именно его? Неважно, что она говорила, он не верил в ее любовь. Она влюблена в саму идею любви, но не в него. В конце концов, они знакомы всего неделю.
Неделю назад он почти умирал, потом находился какое-то время без сознания. Последние шесть дней он явно пошел на поправку. И сейчас уверился в этом. Нахмурившись, Кен размахнулся и снова опустил топор на бревно.
Как член Военной ассоциации Кен имел определенный кодекс чести и никогда не пользовался своей силой для достижения недостойных целей. Он придерживался в игре честных правил до тех пор, пока было можно. И в личной жизни тоже. Ему казалось, он знал, почему на него заглядываются женщины. Конечно, у них те же потребности, что и у мужчин. Он общался с бывалыми женщинами. У него было достаточно причин, чтобы не связываться с девственницами. Их души были такими же нежными и хрупкими, как тела, а чувства слишком ранимыми.
Вот и Джози. Она отдавала ему всю душу, распахнула перед ним свое сердце. Возможно, для нее он был сумасшедшим киллером, и все же она относилась к нему с теплотой, с уважением. Потакала во всем, ухаживала, а однажды поцеловала. Какие нежные у нее губы, какой она была податливой в его руках, когда танцевала. Какой искусной и сексуальной она бы могла быть в постели.
Кен сжал зубы и разрубил еще одно полено. Он уже не обращал внимания на плечо. Боль, по крайней мере, лучше, чем неудовлетворенное желание.
Надо срочно отсюда выбираться. И чем скорее, тем лучше. Он скажет ей об этом, как только совсем успокоится. Еще десять минут работы, и все будет в порядке.
Опустив топор, Кен посмотрел себе под ноги и увидел кучу дров, коры и щепок. Он вытер с лица капельки пота и облегченно вздохнул. Да, понадобилось больше времени, чем он думал. Теперь он вконец измотан, зато голова – ясней не бывает. С этой минуты он будет держать свой темперамент под контролем.
Положив топор на плечо, Кен направился к дому.