Неукрощенная
Шрифт:
Доминик хмыкнул:
– Это все равно что сказать: солнце занимается только тем, что встает и садится.
Странно, но слова Мэг не понравились Доминику. Он не хотел, чтобы его ставили в один ряд с Джоном, который готов воевать и с королем, и с церковью, лишь бы его незаконнорожденный сын унаследовал Блэкторн.
– Для мужчины есть и другие ценности, кроме сыновей и земли, – произнес он.
– В самом деле? – удивилась Мэг. – Назови хоть одну из них.
– Когда ты прикасаешься к моим губам, жена, меня в этом мире не волнует больше
Мэг опустила ресницы, чтобы скрыть свой трепет.
– Прости меня, муж. Боюсь, что события сегодняшнего дня лишили меня способности рассуждать. Я никогда больше не поставлю тебя в один ряд с обычными смертными.
– Твои извинения звучат еще обиднее, чем обвинения.
Дункан усмехнулся, наблюдая, как слова Мэг действуют на Доминика. На ее губах возникла легкая улыбка, которую она постаралась тут же погасить.
– Я приношу вам обоим свои поздравления. Теперь я оставлю вас.
– Подожди, – резко возразил Доминик.
Дункан удивленно обернулся.
– Ты пойдешь с нами в большой зал, – продолжал Доминик. – Я хочу, чтобы все видели, что ты цел и невредим и тебя все-таки не кастрировали на свадебной церемонии.
Мэг издала какой-то сдавленный звук и посмотрела на Дункана. Он при этих словах вспыхнул.
– Обопрись на его руку, – сказал Доминик Мэг. – Но больше ты никогда не прикоснешься к нему.
Жестокость в голосе Доминика заставила Мэг посмотреть на него. То, что она прочла в его глазах, повергло ее в смятение. Не говоря ни слова, она взяла Дункана под руку. В молчании все трое подошли к большому залу, который был освещен факелами, развешанными на стенах. Серебряные приборы сияли на длинных столах. Саксонцы и норманны сидели вперемешку, ожидая новобрачных. За ними внимательно наблюдали мужчины, стоявшие вдоль стен вместе со слугами. Однако эти люди слугами не являлись. В руках у них были заряженные арбалеты.
Это придавало всем движениям замедленность и даже некоторую заторможенность. Под дулами веселиться неуютно. Лорд Джон тоже ждал появления Мэг и Доминика. Он сидел за столом, которой несколько возвышался над остальными. Три золотых прибора стояло на этом столе. После того как супруги появились в зале, слуга по знаку Джона наполнил вином золотой бокал, украшенный драгоценными камнями.
– Тост за новобрачных, – произнес Джон.
Несмотря на то что голос его прозвучал едва слышно, все разговоры в зале моментально стихли, и рыцари повернулись к столу лорда Джона.
– Посмотрите на великого норманнского лорда, – начал Джон голосом, полным презрения. – Посмотрите на дурака, который доверился королю Генриху и был обманут им.
Подавленные возгласы и вздохи послышались в зале.
Доминик улыбнулся хищной улыбкой.
– Ты прекрасно разбираешься в предательствах, потому что всю свою жизнь занимался ими. Объясни же, как король Генрих предал меня.
– Это очень просто. Посмотри на свою жену.
Доминик искоса посмотрел на Мэг. Ее губы были бледны
– Нет, мой король любит меня сильнее, чем ты можешь представить, – громко проговорил Доминик. – Он дал мне в жены самую прекрасную леди в своем королевстве.
– Это не прекрасная леди, а красивая ведьма! – ответил Джон.
– Ты болен, старик. Скажи свой тост и дай нам спокойно продолжать праздник.
Джон визгливо засмеялся, а Мэг напряглась в молчаливом протесте.
– Это именно то, что я собираюсь сделать, – заявил Джон. – Мы должны выпить за короля, который ненавидит тебя настолько, что дал тебе в жены женщину из рода Глендруидов.
– Это не самое большое бремя для меня, – усмехнулся Доминик.
– Ха! Ты спокоен, как камень. А между тем для мужчины и рыцаря нет ничего хуже. У тебя, так же как и у меня, никогда не будет сыновей.
Усмешка сошла с лица Доминика.
– Что ты сказал? Твоя дочь бесплодна?
– Я же тебе говорю, что она ведьма. – Джон в сердцах сплюнул. – Если между вами не будет любви, она никогда не родит тебе сына.
Доминик хмыкнул:
– То же самое можно сказать о любой женщине.
– Обычные женщины не вольны рожать или не рожать, но род Глендруидов проклят.
Против своей воли Доминик взбесился, увидев в глазах Джона безумие, опустошенность и триумф одновременно.
Быстрый взгляд на Дункана и Мэг показал ему, что они знают о проклятии и верят а него. Все рыцари, сидящие в зале, наблюдали за Домиником с интересом, пытаясь угадать, что он будет делать, узнав тайну Глендруидов.
– Все женщины из этого рода рожали только дочерей, и то не всегда, – продолжал Джон.
– Если это правда, почему же ты хотел выдать леди Маргарет за своего сына? – спросил Доминик.
– Потому что это был единственный способ оставить Блэкторн Дункану. И… – голос Джона прервался.
Доминик ждал.
Джон посмотрел на Мэг и Дункана.
– Они привязаны друг к другу, – проговорил он наконец.
Ответ не удовлетворил Доминика.
– И что? – поинтересовался он мрачно.
– То, что был какой-то шанс, что у них родится сын, – просто сказал Джон. – А если даже и нет, то всегда полно крестьянок, которые будут горды родить сына от своего господина. Так или иначе, мои земли унаследовал бы мой прямой потомок.
Глаза Доминика сузились, когда он услышал свою мечту из уст ненавистного старика.
– Но, – деловито продолжал Джон, – ни один мужчина не может увлечь ведьму, поскольку в ведьме слишком мало страсти. А даже если такой и найдется, то это точно будет не ее муж. И она, как обычно, родит дочь, и эта дочь будет незаконнорожденной.
Эти слова заставили всех присутствующих посмотреть на Мэг.
– Это правда, – горько произнес лорд Джон. – Маргарет не моя дочь.
Он повернулся и указал пальцем на седоволосую женщину, которая наблюдала за происходящим с другого конца зала.