Неукрощенная

Лоуэлл Элизабет

Оруженосец Доминика держал под уздцы норовистого Крестоносца. Саймон ждал неподалеку верхом на своем боевом коне. Если до этого он и сомневался, то все его сомнения в том, что кому-то встреча с Домиником принесет смерть, рассеялись, когда он увидел, как его брат взлетел в седло в полном вооружении, даже не задев стремя. Этим приемом должен был владеть каждый рыцарь, но немногие пользовались им, особенно когда рядом стоял оруженосец, всегда готовый помочь.

Темный жеребец привстал на дыбы, прижав уши, – он почувствовал настроение хозяина. Доминик легким движением

тронул жеребца, будто не замечая его огненного темперамента.

– Гарри в сторожке привратника, – сказал Саймон.

Доминик отрывисто кивнул и двинулся через двор к сторожке. Огромный конь шел боком, храпя и гарцуя, словно разрываясь между своим бешеным норовом и железной хваткой Доминика, сдерживавшего его. Тяжелые копыта выбивали устрашающую дробь по камням мостовой.

Гарри ждал возле сторожки. Он снял шляпу и поклонился.

– Когда ты в последний раз видел госпожу? – спросил Доминик резко.

– Еще до того, как солнце вышло из-за холма Блэкторн.

– Она говорила с тобой?

– Да. Кажется, она собиралась навестить свой огород с травами.

– Кажется? – грозно переспросил Доминик.

– Да. Но на развилке она повернула направо.

– А к огороду – налево, – тихо подсказал Саймон.

– Мэг – леди Маргарет – часто ходила в свой садик, когда ей было трудно.

Взгляд, которым окинул привратника Доминик, вряд ли кому мог прибавить храбрости.

– Трудной – вопросительно повторил Доминик слово Гарри. – Что ты имеешь в виду?

Гарри смутился еще больше. Пока он собирался с духом, из сторожки вышла старуха. В солнечном свете ее седые волосы казались почти прозрачными.

Доминик повернулся к Старой Гвин. Он сразу же заметил, что ее глаза, тусклые от старости, были того же цвета свежей зеленой травы, что и у Мэг.

– Джон во хмелю был тяжел на руку, – без предисловий сказала она, – и тогда Мэг старалась не попадаться ему на глаза.

– По плачевному состоянию замка, – ответил Доминик, – я могу заключить, что пьян он был почти все время.

– Да.

– Но я не Джон.

– Да, – согласилась она. – Если бы на его месте был ты, бока твоей лошади были бы покрыты рубцами от шпор, а морда в кровавой пене после яростной скачки.

– У тебя острый глаз.

– Как и у тебя, Доминик Ле Сабр, лорд замка Блэкторн. Посмотри же внимательнее, когда выедешь за ворота, и ты увидишь, что Мэг, как обычно, собирает травы.

– Без своей служанки?

Старая Гвин вздохнула:

– Эдит могла надоесть ей.

– Что, разве леди Маргарет обычно гуляла в окрестностях замка одна? – резко спросил Доминик.

– Нет, – нехотя проговорила Старая Гвин, – Эдит сопровождала ее, или я, или кто-нибудь из вооруженных слуг.

Доминик посмотрел на Гарри. Привратник с несчастным видом покачал головой.

– Она была одна, – произнес Гарри.

– Отведи собак к развилке, – приказал Доминик псарю.

Тот поспешил через мост, увлекаемый гончими. Доминик направился было следом, но Старая Гвин быстро заговорила:

– Не бойся. Ни человек, ни дикий зверь не может обидеть девушку из рода Глендруидов.

Доминик смерил ее холодным

взглядом.

– Леди Маргарет уже не девочка, чтобы бегать по полям, как простая деревенская девка, – сказал он ледяным тоном. – Она жена великого лорда и хозяйка могучей крепости. Она награда, которую каждый мужчина был бы счастлив получить.

– Я чувствую опасность, – прошептала Старая Гвин. – Мэг должна чувствовать ее так же отчетливо. Но опасность грозит не ей. Она грозит замку. Впереди тяжелые времена, лорд. Знамения…

Старуха прервалась на полуслове, когда Крестоносец встал на дыбы и испуганно закусил удила. Несмотря на растущий гнев, Доминик спокойно сдержал коня. Крестоносец гарцевал на месте, выгибая мощную шею.

– Обойдись без этих россказней про Глен-друидов, – произнес Доминик язвительно. – Сейчас все времена тяжелые. И всегда есть какие-нибудь знамения. И всегда есть предательство. Только to, что делают люди, имеет значение.

С этими словами Доминик тронул коня. Лошадь рванулась вперед, как ядро из катапульты. Саймон поспешил вслед. Солнце слепило глаза, отражаясь от кольчуг и шлемов, сиявших холодным светом.

Когда Доминик достиг развилки, гончие остановились в нетерпении. Но, как и люди, собаки слушались Доминика. Несмотря на горячее желание поскорее взять след, они не сделали ни шагу без его приказа. Собаки напряглись, ожидая звука горна.

– Отдай это Прыгунье, – приказал Доминик, передавая псарю ночную рубашку Мэг.

Псарь поднес ее к носу серебристо-серой собаки. Гончая втянула трепещущими ноздрями воздух, жалобно заскулила и снова принюхалась. Через минуту она подняла голову и нетерпеливо залаяла.

– Она готова искать, лорд.

– Спусти пока ее одну, – распорядился Доминик. – Если она быстро возьмет след, держи остальных на привязи. Я не хочу лишнего шума.

Псарь отстегнул ремень от ошейника. Собака стала водить носом по влажной земле, отыскивая нужный запах. Потом уверенно побежала вперед. Доминик и Саймон поскакали следом. Позади них разочарованно скулили гончие.

* * *

Мэг медленно встала и выпрямилась, пытаясь расслабить затекшие мышцы. Последние несколько часов она провела на четвереньках, разыскивая что-то между кучами камней и замшелыми плитами, на которых покоились величественные столбы, окружавшие древнее святилище. Небольшой мешок, в который она обычно собирала травы, был наконец набит до отказа, хотя это и стоило ей огромных трудов. Он болтался у нее на поясе, когда она уходила от священных дубов.

На то, чтобы собрать молодые листочки, стебельки и горькие корни растений, которые она называла духов башмачок, потребовалось гораздо больше времени, чем она предполагала. Кроме них, она нашла еще несколько полезных трав и побегов, которые стоило бы взять с собой в сад. Были тут и другие, чьи целебные листья она не тронула, потому что иначе растения погибли бы. Стояла ранняя весна, и они были еще слабы. Вообще зелени еще мало. Только нарциссы успели расцвести, их желтые головки выглядывали тут и там среди проталин и ручьев, ловя весеннее тепло.