Неукротимая Анжелика
Шрифт:
Не послушал мать родную И попал зато в беду я:
Хоть не крал, не убивал, На галеры я попал…
Песня угасла. В наступившей тишине особенно сильно раздавались удары волн о корпус судна.
Послышался голос матроса:
– Какой-то огонь в пяти лье, в первой четверти круга по правому борту.
– Приготовиться к тревоге и к бою! Погасить большие фонари, оставить только запасные светильники. Четырех сторожевых на пост!
Де Вивонн схватил подзорную трубу и, пристально вглядевшись, перевел
– Мы подходим к мысу Корсики. Думается, это всего лишь лодка рыбаков, они ловят ночью тунца и посигналили другим лодкам о добыче. Задержать их и проверить?
– Нет. Корсика принадлежит Генуе, да и берберов на корсиканском побережье не бывает. Тамошние жители очень щепетильны, никого в свои воды не пускают. Это всем известно, и все суда, в том числе пираты и корсары, стараются к этому острову не подходить. Будем придерживаться того плана, который мы приняли перед отплытием: зайдем сейчас на остров Капрая, который принадлежит герцогу Тосканскому, нередко дающему пристанище турецким пиратам.
– Когда мы туда подойдем?
– На заре, если только погода раньше не испортится. Вслушайтесь-ка, что это такое?
Оба напрягли слух. С другой галеры доносился какой-то долгий вой, внезапно оборвавшийся.
Де Вивонн выругался.
– Эти псы мавры воют на луну!
Лаброссардьер, давно плававший на востоке и звавший арабские нравы, сказал:
– Они вопят от радости. Это победный вой.
– Радость? Победа? Что-то каторжники беспокойны сегодня ночью.
К ним подошел офицер с носовой вахты.
– Ваша светлость, старший на вахте решил подняться в гнездо на главной мачте. Он просит вас последить через подзорную трубу за тем местом, где виднелись вроде бы сигналы…
Де Вивонн опять поднес трубу к глазам, а Лаброссардьер взял свой двойной лорнет.
– Кажется, вахтенный прав. С хребта Рильяно на мысу Корсики подают сигналы, должно быть, группе рыбачьих лодок внизу.
– Наверное так, – сказал адмирал; в голосе его слышалось сомнение. Снова раздалось улюлюканье с той же галеры, видимо, «Дофины».
Опять появившийся на палубе Савари шепнул Анжелике:
– Ну, теперь мое мумие в безопасности. Я хорошенько обмотал флакон, а сверху надел соломенный колпак. Надеюсь, флакон не разобьется. А вы заметили, что мавры на «Дофинео чему-то радуются? Им просигналили огнями сверху.
Де Вивонн, услышав последние слова, схватил старика за широкие брыжи в стиле Людовика XIII.
– О чем просигналили?
– Не могу сказать, ваша светлость. Я не знаю условного кода этих сигналов.
– А почему вы думаете, что они обращены к маврам?
– Потому что это турецкие ракеты, ваша светлость. Вы заметили синие и красные огни? Мне это дело знакомо, потому что в Константинополе я служил у главного артиллерийского
– Ваши соображения заходят слишком далеко, мэтр Савари, – недовольно прервал его герцог.
К галере подплыл каик, освещенный двумя фонарями, и Лаброссардьер приказал, чтобы их погасили. Голос из темноты прокричал:
– Ваша светлость, у нас на борту «Дофины» беспорядки. Мавры из третьей партии бунтуют, глядя на огни в горах.
– Это те мавры, которых мы захватили на фелуке с серебром?
– Да, ваша светлость.
– Так я и думал, – пробормотал адмирал сквозь зубы.
– Один из них все время вскакивает на скамью и что-то запевает.
– Что он говорит?
– Не знаю, ваша светлость. Я по-арабски не понимаю.
– А я знаю, – вмешался Савари. – Я расслышал его слова. Он кричит: «Спасение наше близко», и на этот возглас, как на зов муэдзина, все мавры отвечают криками радости.
– Взять этого зачинщика и казнить!
– Повесить его, ваша светлость?
– Нет, у нас нет времени возиться с этим, да и вид повешенного на мачте может возбудить других. Выстрелите ему в затылок и бросьте труп в море.
Каик отошел. Вскоре издали донеслись два сухих выстрела.
Анжелика закуталась в теплый плащ. Было холодно. Вдруг задул ветер.
Адмирал еще раз осмотрел берег, но там все было покрыто тьмой.
– Поднять паруса! Пусть все три партии галерников берутся за весла. Если нам повезет, утром мы будем на Капрае. Коз там масса, так что мы сможем запастись и козлятиной, и пресной водой, и апельсинами.
Анжелике казалось, что она бодрствует, но, видимо, она все-таки ненадолго заснула, потому что внезапно очнулась и увидела, что светает. В перламутровой прозрачности зари обрисовался остров. На бледно-золотистом с голубым небе он выделялся неровным темно-синим пятном, отражавшимся в почти совершенно неподвижном зеркале моря.
Анжелика была в палатке-скинии одна. Она встряхнула платье, привела в порядок прическу и вышла подышать утренним воздухом. Офицеры были неподалеку. Когда она нерешительно остановилась около мостков, лейтенант де Миллеран заметил ее затруднение и любезно поспешил подать ей руку. Герцог де Вивонн был в прекрасном настроении и протянул ей подзорную трубу.
– Посмотрите, мадам, как приветлив этот остров. Прибой совсем не оставляет пены на вулканических скалах берега. Это значит, что нас ждет там совершенное затишье. И ничто дурное там нас не застигнет.