Неукротимая любовь

Картленд Барбара

— Ты в этом уверен? — спросил маркиз.

— Ее светлости теперь около шестидесяти, — ответил полковник Мерил, — но девушка, стоящая во дворе, вылитая тетушка в ее молодые годы. В Мерил-Парк ты найдешь с полдюжины картин, написанных знаменитыми художниками, которые подтвердят мои слова.

— Герцог будет все отрицать, — спокойно произнес маркиз.

— Будь он проклят! Пусть его душа сгорит в аду! — в неожиданной ярости закричал Алистер. — Ведь я считался наследником Экрингтона и получал пособие от опекунов, что позволяло мне жить припеваючи и вести образ

жизни, приличествующий будущему герцогу. Я имел три тысячи фунтов в год, пока семнадцать лет назад мне не сообщили, что я больше не могу претендовать ни на титул, ни на земли. Когда я вспоминаю о том, как мне приходилось экономить на всем, как я боялся встречаться со своими кредиторами, а временами даже прятался от них, то мне хочется подвергнуть герцога самым страшным пыткам и мучить его до тех пор, пока он не станет молить о пощаде.

— Не волнуйся, он еще будет просить нас о пощаде, — сказал маркиз. Эти слова прозвучали как клятва.

— Но как ты этого добьешься? — спросил его друг. — Ты же сам сказал, что он будет все отрицать, что заявит, будто бы девушка — незаконнорожденная или вообще из другой ветви семейства О'Киари.

— У меня есть план, — жестко произнес маркиз.

— Какой? — спросил Алистер Мерил. — Откровенно говоря, Сильванус, я боюсь дьявольской изощренности ума моего дяди, его способности сокрушать своих противников, какими бы сильными они ни были. Если мы не продумаем все до мелочей, он сумеет выскользнуть из наших рук. Он нас перехитрит, да еще посмеется нам прямо в лицо!

Последние слова полковник почти прокричал. Затем он подошел к стеклянной двери и стал смотреть на Фортуну, гулявшую во дворе.

— Я готов поклясться чем угодно, что эта девушка — дочь моей тетушки, — сказал он уже более спокойно. — Я уверен в этом, даже если бы не читал письма твоей гувернантки и страницы из ее дневника.

— А что за женщина твоя тетя? — поинтересовался маркиз. — Последний раз я видел ее семь лет назад и всегда считал ее хорошим человеком, добрым и мягким. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, — ответил Алистер Мерил. — Я всегда любил тетю Эрину, а вот дядю презирал и ненавидел. Конечно, он полностью подчинил ее своей воле, но мне трудно поверить, чтобы она позволила ему забрать ее родное дитя и заменить его ребенком какого-то простолюдина.

— Полагаю, что у нее просто не было выбора, — сказал маркиз. — Герцог, должно быть, подготовил все заранее. В поместье одновременно с Фортуной родилось, по-видимому, еще несколько малышей. Герцогиня, скорее всего, узнала о том, что повитухи подменили ребенка, когда уже ничего нельзя было сделать.

— Это невероятно! — прошептал Алистер Мерил.

— А потом, — продолжал маркиз, — она, наверное, требовала вернуть ей дитя, но было уже поздно. И ты, мой дорогой Алистер, должен будешь найти Гримвудов.

— Как? И где? С чего мне начать? — взволнованно спросил полковник.

— Мы еще вернемся к этому вопросу, — ответил маркиз. — А пока я начну осуществлять свой план. Из того, что ты рассказал мне о своей тете, я понял, что она ничем не отличается от других

матерей. А какая же мать не встревожится, узнав, что ее дочь находится, скажем так, в руках безнравственного распутника?

Несколько мгновений Алистер Мерил молчал, тупо уставившись на маркиза, а потом воскликнул:

— Ты хочешь сказать…

— Что Фортуна будет жить у меня, — договорил маркиз.

Полковник открыл было рот, чтобы выразить свое несогласие.

— Думаешь… — робко начал он.

— Иного выхода у меня нет, — твердо заявил маркиз. — А ты будешь рассказывать всем подряд об этом странном и прекрасном создании, которое так сильно похоже на твою тетю. Тебе придется также посетить Мерил-Парк и увидеться с семьей дяди. Придумай для этого какой-нибудь предлог. В Лондоне же ты будешь говорить всем о девушке по фамилии Гримвуд, поразившей свет своей наружностью — цветом волос и глазами, точно такими же, как у О'Киари. Ее светлости герцогине Экрингтон придется прислушаться к этим сплетням, ибо отмахнуться от них ей не удастся.

Полковник встал и принялся расхаживать по длинной комнате.

— Я понял, чего ты хочешь добиться, — сказал он, — но не уверен, выйдет ли из этого какой-нибудь толк.

— Я убежден, что это наш единственный шанс, — произнес маркиз. — У каждого человека есть ахиллесова пята. У Старого Дьявола это Эрина О'Киари — герцогиня Экрингтон.

— Но как же тебе удастся заставить весь Лондон говорить об этой простой, неискушенной девочке, выросшей в деревне? — спросил Алистер Мерил.

— На этот счет у меня тоже есть кое-какие идеи, — ответил маркиз. — Я прошу тебя, Алистер, только об одном — сыграй свою роль как следует. Ведь для тебя на карту поставлено столько же, сколько и для меня.

— Даже больше, — возразил полковник. — Если твой план провалится, я попаду в долговую тюрьму и вряд ли сумею продержаться в полку до конца года.

— Тогда будем надеяться, что наш план осуществится, — сказал маркиз. — Теперь к делу. Сначала надо приодеть Фортуну, а потом я устрою прием.

— Неужели ты думаешь, что приличные люди придут сюда, чтобы встретиться с девушкой, которую они сочтут твоей содержанкой? — воскликнул полковник.

— Не надо считать меня дураком, — ответил маркиз. — Я и хочу, чтобы они думали именно так. Хватит говорить об этой девице как о девушке, впервые выходящей в свет. Она бы стала ею, если бы ее родной отец захотел, чтобы она заняла в свете полагающееся ей по праву место. Но он, заметь, не я — решил иначе. Так что не сомневаюсь, что мужская половина высшего света примет мое приглашение.

Лицо полковника приняло озабоченное выражение.

— Но ведь она еще такая молоденькая, — сказал он.

Он увидел, как Фортуна бросила далматинцу палку, — движение ее руки было полно невыразимой грации, а волосы, подхваченные вечерним ветром, закрыли щеки.

— Мисс Гримвуд надеется найти место гувернантки, — пренебрежительным тоном произнес маркиз. — Можно представить себе, какая судьба ждет гувернантку с ее внешностью в мире, полном таких мужчин, как Краули!