Неукротимая любовь
Шрифт:
В голосе звучала мольба. Это был вопль отчаяния молодой девушки.
— Помогите… пожалуйста… помогите!
Голос прерывался рыданиями, в нем было столько отчаяния. Фортуна попыталась отвлечься, чтобы не слышать его, — ведь маркиз запретил ей открывать дверь, что бы ни случилось.
— Помогите… п-помогите.
Фортуна встала. Маркиз будет сердиться, но она не могла оставаться глухой к столь отчаянной мольбе о помощи.
Она повернула ключ в замке и приоткрыла дверь. Там
— Помогите… помогите… помогите мне, — шептала она, и по ее лицу струились слезы.
Фортуна выскользнула на балкон и закрыла за собой дверь.
— Что случилось? — спросила она.
Плачущая девушка была совсем молоденькой. Ее круглое лицо было залито слезами, тушь потекла, помада на губах размазалась, а каштановые волосы, отливавшие золотом, в беспорядке падали на плечи.
— Чем я могу тебе помочь? — спросила Фортуна, поскольку девушке, по-видимому, было трудно говорить.
— Я не знаю… что мне… делать, — всхлипнула она. — Он… помер, точно помер. Но я в этом не виновата… клянусь вам, мисс, совсем… не виновата.
— Кто умер? — спросила Фортуна.
Девушка, прижимавшаяся к двери, словно надеясь найти в этом спасение, отступила, и Фортуна вошла в комнату.
Ей бросился в глаза стол, заставленный тарелками с едой и винными бутылками, кровать под пологом в дальнем конце, два перевернутых стула и опрокинутое ведерко для вина.
Среди этого разгрома лежало тело джентльмена.
— Я не собиралась… его убивать, клянусь… не собиралась, — закричала девушка. — Он схватил… меня, и я… испугалась. Я пыталась… оттолкнуть его. Я вырывалась, и… с ним вдруг что-то случилось. У него в горле… раздался такой звук… будто он подавился… и он упал… на пол… тяжело задышал… и вдруг… замер.
Рыдания сотрясали тело девушки.
— Он… помер… я знаю, что он… помер, и она скажет… что я убила его.
Фортуна стояла, глядя на человека, лежавшего на полу. Это был глубокий старик, совершенно седой, с жестким и неприятным лицом. Под его глазами набухли мешки, а тонкие губы искривились, обнажив гнилые зубы.
— Кто это? — спросила она.
— Не знаю, — ответила девушка, и по ее выговору Фортуна поняла, что она из деревни. — Мне велели… пообедать с ним… и делать то, что он велит. Я о нем… ничегошеньки не знаю. Я приехала в Лондон из Уотерлеса… три дня назад… и она держала меня взаперти. Я хочу назад к маме, больше мне ничего не надо. Но она скажет, что это я его прикончила… я знаю, что скажет.
И снова по ее лицу потекли слезы.
— Ты приехала из Уотерлеса? — спросила Фортуна. — Перестань плакать и расскажи мне о себе.
В
— Мы живем в Уотерлесе, — сказала она. — Но там для отца нет работы, а мне уже стукнуло пятнадцать, и я отправилась в Лондон, чтобы стать горничной или работать на кухне у какого-нибудь богача. Так вот, схожу я с дилижанса, и тут со мной заговаривает какая-то дама и заявляет, что у нее есть для меня работа.
«Я хорошо заплачу тебе, — говорит она, — и ты сможешь послать деньги своим родителям».
Она замолчала и закрыла лицо руками.
— Я не знала, что она приведет меня… сюда, клянусь, не знала. Дама дала мне выпить какую-то гадость, от которой мне ужасно хотелось спать, и я не понимала, что происходит. Сегодня вечером она одевает меня… говорит, что мне повезло, и приводит меня сюда… к нему.
Фортуна ничего не сказала, и, помолчав мгновение, девушка продолжила свой рассказ:
— Мне было страшно… очень страшно — он говорил мне такие ужасные вещи. Потом начал рвать на мне платье. За это мне тоже… достанется.
Фортуна увидела, что ее белое платье, отороченное грубым белым кружевом, было разорвано на груди, обнажив ее.
— Она скажет, что и в этом… виновата одна я, — сказала девушка все тем же напуганным, жалобным голосом, и Фортуна увидела, что она дрожит. — Не знаю, что она со мной сделает… другие девушки говорили мне, что она бывает очень жестокой… когда злится.
— И что ты собираешься теперь делать? — спросила Фортуна.
— Я хочу уехать… домой. Я хочу вернуться к своей матушке. Это плохое место… я и не знала, что бывают джентльмены, которые ведут себя так, как… он.
Она взглянула на мертвое тело, лежащее на полу, и снова зарыдала.
— Она скажет, что это моя работа, — всхлипнула девушка. — Но я пыталась спастись… пыталась…
— Я верю тебе, — сказала Фортуна.
И тут она решилась.
— Пойдем со мной, — велела она девушке.
Взяв ее за руку, она вывела ее на балкон, закрыв за собой дверь. Фортуна посмотрела направо, потом налево, но балкон был пуст, только снизу доносился шум, накативший на нее, как волна.
Фортуна затащила девушку в маленькую комнатку на другой стороне площадки. Она закрыла дверь и заперла ее на ключ.
— Садись, — велела она, показывая на единственный стул.
Девушка послушалась, вытирая слезы тыльной стороной ладони — у нее были сильные крестьянские руки, загорелые и загрубевшие от работы.
Теперь, когда слезы смыли косметику, она стала похожа на саму себя — крестьянскую девушку, потерявшуюся в этом странном мире, законов которого она не знала и не понимала.