Неукротимое пламя
Шрифт:
Мои одногруппники во все глаза смотрели на меня. Наверняка, их испугали порядки Академии, а может быть, они представляли, что за наказание меня ожидает. А вот мне наоборот, даже думать об этом не хочется. Поискав глазами свободное место, я обнаружила Мелитту, едва заметно машущую мне рукой. То и дело она бросала опасливый взгляд в сторону куратора. Это заставило меня хмыкнуть. Вот кто наверняка будет хорошей девочкой и постарается приложить все усилия, чтобы не оказаться в деканате по приказу горящего письма. Но ведь и я старалась не опоздать!
– На самом деле, она не
– Правда? Мне так не показалось, – с сарказмом ответила я.
– Правда, – совершенно серьезно продолжила та. – Она только что говорила о положении феппсов в магическом обществе и в частности в стенах Академии. Похоже, что она не разделяет мнения других преподавателей о том, что маги, родившиеся в семьях простачков, заслуживают куда меньше уважения, чем те, что являются потомственными чародеями. Видишь ли, феппсы здесь что-то вроде людей второго сорта…
– Я это уже поняла, – не слишком вежливо буркнула я, и, не удержавшись, мрачно хохотнула. – Если ты не заметила, Мелитта, мы с тобой живем в самой настоящей заднице, предназначенной специально для таких, как мы, тогда как другие студенты довольствуются куда более приятными общежитиями. Так что, я еще вчера догадалась о том, что феппсов здесь не очень любят.
– Мисс Фэйбер, раз уж вы беседуете с мисс Блейн, будьте добры, заодно расскажите ей о курсах, чтобы мне не пришлось повторять все заново, – холодный голос профессора Чедл заставил нас отпрянуть друг от друга.
– Э-э-э, хорошо, профессор, – пролепетала Мелитта, пристыжено уткнувшись носом в блокнот, в котором увлеченно что-то записывала.
– Что за курсы? – шепотом спросила я у нее, на что профессор обратилась уже ко мне:
– Мисс Блейн, я имела в виду, после того, как закончится пара.
До самого звонка, который, к счастью, оказался самым обычным звоном колокола вместо оглушительного воя сирены, мы с Мелиттой не обмолвились ни словом.
– Так что за курсы? – снова пристала я к ней, когда мы шли по коридору, и с трудом оторвала взгляд от затылка профессора Чедл, в котором мысленно проделывала дыру – старая грымза, проходя мимо, не поленилась напомнить мне об обязательном визите в деканат.
– Курсы элементарной магии, – невесело пояснила Мелитта. – Для феппсов. Профессор Чедл говорит, что без них нам ни за что не сдать экзамен. Я не против курсов, но экзамен, по-моему, придуман только для того, чтобы нас унизить.
Волна раздражения и негодования поднялась откуда-то из глубины души, угрожая выплеснуться наружу. Я была глубоко возмущена, начисто забыв о том, что я-то не феппс.
– Я вот одного не понимаю, – переводя дыхание, сказала я, – если они считают нас не достойными пользоваться магией, то зачем берут в Академию?
– Потому что не имеют права не брать. Тебе, что же, ничего не объяснили, когда приходили на первое собеседование с тобой? Магия – это духовный дар, Сила, которая не поддается подавлению. Ее невозможно укрыть от чужих глаз, если она есть, и так как магическое общество активно скрывает свое существование от глаз других людей, то и феппсов стараются вырвать
– Интересно, – задумчиво пробормотала я, – что же делать тем, кто не прошли экзамен? Почему магическая братия не заботится о том, что они, вернувшись домой, могут выболтать, где были и что видели?
Мелитта издала странный смешок.
– Они не выдадут. Уж поверь, если вдруг так случится, что ты будешь отчислена, то никогда, ни при каких условиях ты не сможешь рассказать дома, что училась в магической Академии.
– Ну, хорошо, пусть я дам ненарушаемую клятву, но ведь я могу случайно выдать свои способности…
– Не-а. У тебя их попросту не будет, – Мелитта быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться в том, что поблизости никого нет, и горячо быстро зашептала: – Феппсы, не сдавшие экзамен, подвергаются модификации. Их память частично стирается, что само по себе не безопасно, так как может привести к помутнению рассудка, но еще болезненнее – полное лишение магических сил. Это… – она прерывисто шумно вздохнула, – опустошает человека. Понимаешь? Опустошает…
– Но как же твой брат? – от ужаса услышанного у меня засосало под ложечкой. Я понимала, что подобная участь вряд ли грозит мне, но сам факт того, что подобное происходит с другими, ужасал.
– Он… – она явно боролась со слезами. – Он умер этим летом.
К кабинету Дарна мы шли, не разговаривая. У меня из головы не выходил рассказ Мелитты о трагической смерти ее брата, не сдавшего экзамен на способность к магии. Страшно представить, что подобная судьба может ожидать и ее. При мысли об этом ярость обжигающей лавой разлилась по телу, сконцентрировавшись где-то в районе сердца. Как смеют они так обращаться с теми, в ком нет магии? Какое они имеют право распоряжаться судьбами людей? Чем больше я рассуждала над этим, тем сильнее становилась моя ненависть ко всему магическому миру, и к деканату я подошла злой.
– Подожди меня здесь, – более резко, чем хотелось бы, бросила я Мелитте, но та, кажется, ничего не заметила.
– Ни пуха, ни пера, – пожелала она мне, и я, коротко кивнув, вошла в кабинет.
Рабочий стол мистера Дарна пустовал, а сам он стоял у окна и что-то бормотал. Осмотревшись, я не обнаружила никого, с кем он мог бы вести беседу.
Так и знала, что он псих.
– Мисс Блейн, вам следовало бы постучать прежде, чем войти, – продолжая таращиться в окно, проговорил он.
– Я стучала, – поспешила я заверить его, в растерянности совершенно забыв о бушующем негодовании.
– Довольно, – небрежно сказал он, и я заскрежетала зубами. – Этого достаточно.
Он отвернулся от окна, и, не глядя на меня, подошел к столу. И тут я заметила нечто очень необычное – большое черное перо двигалось так, будто кто-то невидимый держал его в руке и быстро-быстро водил по пергаменту. Перо замерло, и, повисев немного в воздухе, улеглось на свободную от всякого хлама поверхность стола. Пергамент же сам собой свернулся в трубочку и замер в неподвижности, больше не шевелясь. Заметив мое изумление, мистер Дарн неприятно ухмыльнулся.