Неукротимые удовольствия
Шрифт:
— Спасибо тебе за это, но сейчас это действительно не имеет значения. Мы оба сделали свой выбор.
— Значит это что-нибудь для тебя или нет, я все равно сожалею. Меня глубоко ранит осознание того, что, настаивая на дружбе, я все это время причинял тебе боль.
— Извинения приняты.
— И ты счастлива? — спросил он её, бросив многозначительный взгляд на Доминика.
— Я счастлива, — сказала Мила. — Я не сожалею о том, как все обернулось. И если бы ты был честен с самим собой, ты бы признал, что ты тоже. Тебе больно, но ты любишь Адель. Запечатлённую
Он сглотнул.
— Я чувствую напряжение в связи. Как будто она может начать рушиться в любую секунду.
— Ты этого не хочешь. Ты злишься на неё, но ты бы не хотел быть без неё.
— Просто трудно…
Он замолчал, его мышцы напряглись. И тут она услышала щелчок пистолета.
— Не двигайся, — прорычал новый голос.
Мила сжала руки в кулаки, когда в поле зрения появился дородный бородатый мужчина с лохматыми каштановыми волосами до плеч. Не имело значения, что эти глаза были темно-синими — она знала их. Знала, что борода такая же фальшивая, как цвет контактных линз и парик, прикрывающий тёмные волосы, которые она много раз подстригала. Он также носил подкладку, чтобы его фигура казалась более объёмной.
Однако ничто из этого не привлекло её внимания.
Её больше беспокоили его руки. У него не было пистолета. У него их было два, и оба были снабжены глушителями. Один был направлен на Джоэла, а другой — на Доминика. Мила выпустила когти, и её разъярённая кошка издала громкое гортанное шипение, от которого у Милы зазвенело в ушах.
— Ублюдок, — выплюнул Доминик, когда угрожающая напряжённость окутала его, как плащ.
Дин склонил голову.
— Да, я так и думал, что ты так ко мне относишься.
— Привет, Дин, — сказала Мила, каким-то образом сохраняя голос спокойным, даже когда паника сковала её мышцы и залила горло, оставив кислый привкус на языке. Её сердце колотилось от густого, коварного, всепоглощающего страха.
Теперь она немного поняла, что, должно быть, чувствовал Доминик, видя, как Розмари наставляет на неё пистолет. В ужасе. Бессильный. Взбешённый.
В отличие от Розмари, руки Дина были тверды, когда он целился из этого оружия, и она видела, что ему было бы совершенно удобно ими пользоваться. Знала, что он пристрелит Доминика, не моргнув глазом, и не задумается об этом. Чёрт, чёрт, чёрт.
Адреналин захлестнул Милу, подпитывая её кошачью потребность действовать. Бить. Калечить.
— Знаешь, Адель не верит, что ты можешь быть тем человеком, который назначил цену за мою голову, но я думаю, можно с уверенностью сказать, что её вера в тебя несколько неуместна.
Мускул на щеке Дина дрогнул.
— Знаешь, моим первоначальным планом было заключить с тобой сделку. Я думал, что мы двое могли бы как-то сговориться, чтобы разлучить Адель и Джоэла. Но я быстро почувствовал, что ты на это не пойдёшь, поэтому я импровизировал.
— Импровизировал? Ты назначил награду за мою голову, Дин.
Его челюсть напряглась.
— Она нужна мне, Мила. Я нуждался в ней
Пройдя дальше в комнату, Дин усмехнулся Джоэлу.
— Ты ни разу не спрашивал себя, почему тебя так тянуло к Миле, не так ли? Знаешь, Мила, Адель не хотела возвращаться к твой прайд. Он настаивал на переводе, а не она. И мы все знаем, что это потому, что часть его нуждается в том, чтобы быть рядом с тобой. Даже сейчас, когда он, наконец, узнает правду, он не будет требовать то, что принадлежит ему по праву.
Доминик зарычал, его шея напряглась, мышцы напряглись под кожей.
— Мила никогда не будет его. Она моя.
Дин нахмурился, глядя на него.
— У тебя где-то есть предопределённая пара…
— Мила — моя пара, — заявил Доминик, испытывая желание врезать кулаками в лицо ублюдку, точно так же, как его волку не терпелось выбить из него все дерьмо. — Для меня не имеет значения, что предназначено судьбой. Я сам решаю свою судьбу, и я выбрал Милу. Она всегда будет моим выбором. Так что ты можешь себе представить, как сильно я хочу перерезать твою грёбаную глотку прямо сейчас.
— Что ж, мы собираемся проверить твою преданность. Мы увидим, насколько сильно ты действительно хочешь её после того, как она трахнет свою истинную пару прямо у тебя на глазах. — Дин ухмыльнулся Джоэлу. — Ты хочешь этого, не так ли? Тебе может не нравиться, что ты хочешь её, но ты хочешь.
— Ни хрена подобного не случится, — пророкотал Доминик.
Ноздри Джоэла раздулись.
— Я люблю Адель…
— Она не твоя любовь, — огрызнулся Дин. — И ты не можешь отрицать, что хочешь вон ту женщину, которая была создана специально для тебя. Да, ты хочешь её. И теперь ты получишь её прямо здесь.
Мила уставилась на него, и холодный гнев скрутил её внутренности. Парень, очевидно, в какой-то момент запрыгнул в сумасшедший фургон.
— Ты не можешь быть серьёзным.
— О, но это так, — сказал Дин. — Единственная причина, по которой я не убил его давным-давно, заключается в том, что резкое обрывание запечатлённой связи могло привести к смерти Адель. Но я слышал, что он только что сказал. Связь между ними напряжённая. Она хрупкая. Если связь просто исчезнет и рассыплется в прах, это ударит по ней не так сильно — она сможет это пережить.
— Теперь, когда вы оба знаете правду о том, кто вы есть друг для друга, не потребуется много усилий, чтобы его связь с Адель угасла. Тогда сразу же возникнет желание спариться, и вы с Джоэлом будете вынуждены заявить права друг на друга. Тогда Адель освободится от него. Джоэл, возьми тот стул и сядь на него, — проинструктировал Дин. — Хорошо. — Его взгляд вернулся к ней. — Теперь раздевайся, Мила.
— Пошёл ты, — прошипела она. Её кошка набросилась на неё, желая свободы для нападения.