Неукротимый огонь
Шрифт:
– Не смей так говорить! – закричала Рианон. – Не смей принимать решения, как будто я тут ни при чем!
– Возвращайся в Лондон и забудь…
– Макс, ради Христа! – взмолилась Рианон. – У меня ничего не осталось в Лондоне. Все, что мне нужно, здесь, передо мной, стоит и смотрит на меня. Нет! Не качай так головой! – Вне себя от ярости, она топнула ногой.
Макс помолчал несколько секунд, потом положил руку ей на плечо.
– Рианон, я бы все что угодно отдал, чтобы все было так, как мы хотим, но пойми, я могу отдать только то, что принадлежит мне. Я не могу пожертвовать Галиной, детьми, не могу поломать им жизнь ради себя. У тебя есть сила, у них ее нет.
Она все еще стояла к нему спиной, когда он приблизился и обнял ее. Слезы текли по щекам. Она старалась справиться с отчаянием. А на горизонте небо уже окрасилось в предрассветный медовый цвет.
– Отпусти меня, Макс, – попросила Рианон.
– Рианон…
– Нет. Мы приехали сюда поговорить. Мы поговорили. Отпусти меня, пожалуйста.
Он не сразу разжал руки, но когда сделал это, она почувствовала, что рассыпается на части.
– Я позвоню Рамону, и он отвезет тебя, – сказал Макс. Рианон кивнула. Стыд и злость кипели в ее сердце, а в горле стоял горький комок. Вот так. Опять. Судьба одной рукой протянула ей счастье, а другой дала пощечину. Неужели придет день, когда она сможет спокойно вспомнить о человеке, который стоит сейчас перед ней и к которому ее неудержимо тянет даже сейчас, после всего, что она узнала?
Поговорив с Рамоном, Макс швырнул телефон на сиденье машины и подошел к Рианон.
– Он выезжает.
Глаза Рианон наполнились слезами. Она поспешно отвернулась.
– Знаешь, давай не будем так прощаться, – мягко предложил Макс.
– Почему бы и нет? – Рианон всхлипнула. – Какая теперь разница? Не прикасайся ко мне! Ни шагу дальше, или ты забыл? – Она повернулась к нему. – Между прочим, ты совершенно прав. Хороший секс, и только, а мужчин в мире много. Честно говоря, Макс, напрасно ты мне все объяснял, потому что для меня это не имеет значения.
Не обращая внимания на тоску в его глазах, она прошла мимо него, обошла пруд, присела на каменную ограду и обвила себя руками, будто предупреждая, что он не должен приближаться. Стараясь не расплакаться, стала отсчитывать минуты до появления Рамона.
Прошло шесть дней. Макс лежал на кровати у себя дома, в Малибу, и тупо смотрел в потолок. Голова Галины покоилась на его плече. Он рассеянно гладил ее по волосам. Шторы были раздвинуты, лунный свет лился в окно, и тела матово блестели. Галина обвила шею Макса рукой и закинула одну ногу на его ноги. Она всхлипывала и вздрагивала; ее слезы падали ему на грудь. На нем были трусы, но он надел их всего несколько минут назад. Галина была обнаженной, но явилась она сюда одетой. Ее разорванное и окровавленное платье валялось на полу.
Макс крепко прижал ее к себе и поцеловал в макушку. Галина уткнулась лицом в его грудь, не переставая рыдать. Довольно долго она лежала так, а потом подняла голову и перекатилась на спину. Он взял ее за руку.
Когда Галина заговорила, голос был хриплым от слез:
– Ты рассказал ей про Каролин? – Нет.
Галина смотрела в невидимую точку.
– Спасибо, – сказала она.
– За что ты меня благодаришь?
– За все, что ты для меня сделал.
Макс молчал.
– Ты же знаешь, ты не обязан.
– Давай больше не будем об этом, – сказал Макс. Галина села на кровати, повернулась к нему,
В свете луны она казалась такой ранимой, маленькой, беспомощной, что Макс инстинктивно начал гладить ее по спине. Галина сидела не двигаясь какое-то время, потом встала и пошла к выходу. Дойдя до двери, остановилась, и Макс услышал частые глубокие вдохи. Она старалась удержаться от слез.
Галина не успела выйти из спальни. Макс оказался рядом, обнял ее.
– Прости, прости, прости, – повторял он.
– Я же говорила тебе, все это не важно, – сказала Галина. Макс повел ее обратно к кровати.
– Очень важно, – прошептал он. Она неуверенно взглянула на него.
– Что ты собираешься делать?
Он улыбнулся и коснулся пальцем ее щеки.
– Может, любить тебя как полагается?
Она опять всхлипнула и тут же засмеялась, обняла его за шею и прижалась к нему.
– А ты разве можешь?
Он бросил быстрый взгляд на темную груду одежды на полу и положил руки на ее талию. Она чуть вздрогнула, когда он коснулся шрама.
– Да, – ответил он, прижимая жену к себе, – если все будет по-моему.
Глава 22
Первые дни в Лондоне чем-то напоминали преждевременное возвращение домой, когда вас еще не ждут. Рианон, конечно, не рассчитывала, что по поводу ее приезда накроют праздничный стол, но, приехав раньше времени, она с удивлением обнаружила, что у нее нет срочных дел, никто не оставил ей сообщений на автоответчике, нет ни почты, ни Лиззи, и вдруг почувствовала себя так, будто попала во временную дыру. Наступила пауза в ее жизни, вакуум. С другой стороны, необходимость противостоять жестокой, мрачной реальности, когда нет ни работы, ни долгих разговоров с подругой, возможно, поможет ей разобраться с хаосом в душе.
В Хитроу ее никто не встречал. Такси неторопливо доставило ее в Кенсингтон. Моросил мелкий, но густой дождь, фонари мерцали в ранних вечерних сумерках сквозь пелену измороси, пешеходы шлепали по лужам. А мысли Рианон витали очень далеко. Она старалась разобраться, в чем смысл ее жизни и почему с ней случилось все то, что случилось.
Конечно, Рианон очень недоставало Лиззи, но она ощутила некоторый подъем от звонков многочисленных коллег и знакомых. Люди звонили по мере того, как узнавали о ее возвращении. Она много времени проводила вне дома – ходила в магазины, встречалась с друзьями, но чаще просто гуляла. Часами Рианон ходила по Лондону, впитывала знакомую атмосферу родного города, глазела на проносившиеся мимо злобные машины, на бесцветное небо, подставляла лицо дождю. Раньше у нее никогда не находилось времени по-настоящему посмотреть Лондон, и сейчас она не смогла бы ответить точно, зачем занимается этим. Это бесцельное блуждание давало ей ощущение мира, покоя. Рианон бродила, смотрела, прислушивалась, отвлекаясь от собственных проблем, растворялась в вещах, которые в иное время никогда не привлекли бы ее внимания.
День не приходился на день. Рианон то глубже погружалась в тоску, то чуть веселее смотрела на мир… Но в самые мрачные, отчаянные часы, когда одиночество окутывало ее сплошным черным облаком, любовь к Лондону помогала ей напомнить себе, что она в безопасности. Рианон не хотела бы жить ни в каком другом месте, хотя в глубине души чувствовала, что и Лондону она больше не принадлежит. Или не хочет принадлежать? Может, у нее не хватает духу взять в руки нить собственной жизни и вплести ее в такое нежеланное будущее?