Неукротимый огонь
Шрифт:
Лиззи вскинула брови, перевернула страницу и неожиданно услышала собственный голос:
– О Боже, этого только не хватало.
Она чувствовала, что вот-вот рассыплется в прах. Глаза ее ничего не видели из-за жгучих слез. От отчаяния перехватило дыхание. Да за что же ей все это? Почему Энди столько значит для нее, когда он должен быть ничем, нулем? Неужели она в своем одиночестве дошла до такого состояния, когда можно себе позволить подобное безумие?
– Увы, это была она, – подтвердила Рианон.
Лиззи все еще машинально листала журнал, и Рианон, якобы
Лиззи перевела дыхание и смогла выдавить из себя улыбку.
– Интересно, что ей теперь-то понадобилось, – произнесла она. Почему-то ей припомнилось, как Шарон Спайсер назвала ее однажды самаритянкой. Нет, Лиззи, нет, Господи Иисусе, шептала она про себя, не надо даже думать об этом. Эта женщина ненормальная.
– Может, позвонишь и узнаешь, что ей от тебя надо? – предложила Рианон.
Лиззи принужденно хохотнула, потом простонала:
– Меньше всего мне сейчас нужна Шарон Спайсер. – Она посмотрела на часы и добавила: – Во сколько мы уходим? Мне бы еще в пару мест позвонить. Да, а протокол совещания был? Я бы хотела взглянуть, когда его отпечатают.
– Спроси у Джолина, – посоветовала ей Рианон – Может, кстати, у тебя появятся еще какие-нибудь идеи. Тогда допиши туда, а я потом посмотрю.
– А если мы с тобой обсудим мои идеи завтра за обедом?
– Тоже можно… – Рианон заглянула в записную книжку. – Нет, завтра я занята. Обедаю с Майком Мельбурном. Он “кнут”* в парламенте. Злоязычный мужик. Это должно быть интересно. Может, вместе пойдем?
* “Кнутами” в английском парламенте называют влиятельных депутатов, в чьи обязанности входит, в частности, обеспечивать согласованное голосование членов фракции по ключевым вопросам.
– Нет, – отозвалась Лиззи; улыбка все-таки исчезла с ее губ. – Мне еще нужно написать комментарий к сюжету по Южной Африке. Джолин говорит, в четверг вечером у меня будут все возможности посидеть как следует с этими материалами.
Именно посидеть, повторила она про себя. Просматривая помногу раз каждый кадр, разглядывая лицо Энди час за часом, слушая его голос и воображая, что он рядом.
– Схожу в туалет, – сказала Лиззи и стремительно вышла, прежде чем Рианон успела поднять глаза.
Через две минуты она сидела в кабинке на унитазе, закрыв лицо руками, и рыдала, раскачиваясь взад-вперед. Мне повезло, твердила она себе.
Повезло настолько, что ее даже не заставили платить штраф за то, что она учинила утром. Слава Богу, мужик, сидевший за рулем той машины, ее понял или, во всяком случае, постарался понять. И женщина в полицейском участке в Челси была на ее стороне. Более того, она дала Лиззи телефон врача – специалиста по проблемам вызванного гормонами стресса, и он согласился ее принять сразу после обеда.
Он выписал ей лекарства. Может быть, если она будет принимать их несколько дней подряд, жизнь перестанет казаться ей столь безрадостной. Может, она, наконец, перестанет рыдать как дитя или кипеть от ярости по любому ничтожному поводу. И может быть, перестанет злиться
– Пошли, – велела она самой себе, заставила себя поднять голову и вытереть глаза. – Надо собраться. Все не так уж плохо.
При воспоминании о Ричарде слезы опять навернулись на глаза. Она попыталась отогнать любимый образ, несколько раз глубоко вздохнула и попыталась еще раз. Сейчас она пойдет пить шампанское с товарищами по работе, а затем ее ждет ужин у Кэлвина и Полли. Сегодня вечером она не будет одна. Она будет среди людей, которым небезразлична, которых она тоже любит. Да, ей предстоит праздновать помолвку Рианон, приобретение дома (не забывай о доме, Лиззи!), но ведь в душе она рада за подругу, разве не так? Просто ей трудно показать эту радость, не более того. Но она справится с собой. В нужный момент возьмет себя в руки и опять станет той Лиззи, которую знают и любят они все. Лиззи, которая смешит их, не боится высказать все, что у нее на уме, и умеет оставаться собой.
Она печально улыбнулась отражению в зеркале.
Наверное, надо повторять все это про себя достаточно часто, и тогда в один прекрасный день она проснется и обнаружит, что все это – правда.
Глава 10
– Прошу получить. – Наоми с улыбкой положила на стол Оливера факс и скрестила на груди худые руки. – Это от Рианон. Она хочет, чтобы ты все это купил по дороге домой. Она до вечера будет на работе, а в половине седьмого ей надо заехать в ателье, чтобы примерить платье, так что у нее не будет времени. Нужны спагетти, тунец, маринованные помидоры, парочка луковиц и два-три батона. А еще она спрашивает, не забыл ли ты позвонить в страховую компанию.
Пробежав глазами факс, Оливер насмешливо взглянул на секретаршу.
– Ты не изложила мне постскриптум, – сказал он. Наоми улыбнулась еще шире:
– Я решила, что ты сам захочешь прочитать. Все-таки личное послание.
Оливер перечитал факс, рассмеялся и отложил в сторону.
– Ты подтвердила мой вылет?
– Угу. Завтра в десять тридцать. В Нью-Йорке будешь в тринадцать тридцать.
– А обратный рейс?
– Вылет в пятницу вечером. В Хитроу ты будешь в шесть сорок пять утра в субботу. За три дня до свадьбы. Беспокоиться не о чем. А еще в туристическом агентстве сказали, что с твоими заказами на медовый месяц проблем не будет.
– Что ж, приятно слышать, – сухо бросил Оливер. – А вагон первого класса ты заказала?
Наоми поджала губы, и Оливер почему-то подумал, что эта девушка, темноволосая, затянутая в змеиную кожу, с серьгой в носу и колоссальными кольцами в ушах, всегда выглядит так, словно только что сошла с обложки самого последнего модного журнала.
– Его не пропустят через таможню, – виновато сказала она. Оливер сжал пальцами подбородок, обвел взглядом комнату, потом снова посмотрел на секретаршу и несколько принужденно улыбнулся.