Неукротимый: возрождение
Шрифт:
— Может быть, вам стоит купить кровать побольше.
— Знаешь что? — Никки подавила смех. — Это отличная идея. Может, нам и стоит.
И пока все это происходило, я просто сидела и, моргая, смотрела на своего сына. Количество гордости, которое я испытала в тот момент, было ни с чем не сравнимо. Он действительно был прекрасен душой. Наш мальчик. ЭйДжей был жизнерадостным, он был чист сердцем, и он продолжал удивлять меня. Как и всем матерям, мне не терпелось увидеть мужчину, которым он станет. Я уже знала, что он будет кем-то особенным, и женщина, которая покорит его сердце, будет исключительной во всех отношениях,
Я, например, не могла дождаться встречи с ней.
***
День продолжался, и после того, как я подписала бланки, я передала их Хэппи.
— Спасибо тебе за то, что делаешь это.
Он сунул доверенность в карман пиджака.
— Не беспокойся об этом. Не беспокойся о доме. Ни о чем не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы вы получили за него наилучшую возможную цену.
Я знала, что он так и сделает, но, осматривая дом, который я называла домом последние шесть лет, я не могла не почувствовать, как меня захлестывает всепоглощающая печаль. Я обхватила себя руками и посмотрела в конец коридора. Тот самый коридор, в котором мой сын сделал свои первые шаги. В этих стенах было много воспоминаний. Я просто надеялась, что они останутся свежими в моей памяти, когда мы будем создавать новые воспоминания, где бы мы ни оказались.
Руки обвились вокруг моей талии и держали меня, пока я разваливалась на части изнутри. Мужчина позади меня молчал, и я любила его за то, что он знал, что словами не описать то, что я чувствовала прямо сейчас.
Мы были в нескольких днях от того, чтобы вырвать с корнем нашу жизнь здесь, и я была встревожена.
Это был смелый шаг.
Без дома. Без друзей. Без кровати, чтобы спать. Путь с нуля в тридцать восемь лет. Это было тяжело.
У меня заныло в груди от осознания того, что мне осталось всего несколько дней со всем, что я знала и любила, со всем, что было мне знакомо. И это было отстойно. Но что было еще хуже, так это шесть лет, которые я провела без мужчины, которого любила.
Я выбираю его.
И выбрала бы его тысячу раз.
Я выбираю его навечно, потому что мое сердце будет пустым без него.
Так что мы переезжаем и делаем это с радостью.
Вместе, как одна семья.
Я была горда собой.
Прощаться было труднее, чем я себе представляла, а я представляла, что это ужасно, так что это о чем-то говорило. Все наши друзья и родственники пришли проводить нас, и пока Итан Блэк стоял в стороне, мы обнимали наших близких с тяжелым сердцем и сияющими от слез глазами.
Юлий обвил меня руками.
— Мы навестим вас, — натянуто прогрохотал он. Я сжала его крепче, не в силах говорить, и когда Ана обняла нас обоих, мое горло неприятно сжалось.
Я буду ужасно скучать по ним, по всем в равной степени.
Поэтому, когда Ана опустилась на колени перед ЭйДжеем и протянула ему того же бурого медведя, которого он подарил ей, казалось, целую вечность назад, он моргнул, глядя на него, прежде чем вопросительно нахмуриться. И когда она заговорила, она говорила четко, без дрожи в голосе, которую я так часто слышала, без парализующего страха, который, я знала, она носила в себе. С уходом Линг часть Аны исцелилась.
— Я знаю, что ты большой мальчик и он тебе больше не нужен. — Она посмотрела вниз на медведя. — Всякий раз, когда мне было грустно или одиноко, я обнимала медведя. И твой медведь проделал действительно хорошую
ЭйДжей выглядел растерянным. Он колебался.
— Но теперь он твой. Он тебе нужен.
Ана протянула руку и нежно погладила ЭйДжея по щеке, прошептав:
— Думаю, он нужен тебе больше.
О Господи. Мое сердце. Они убивали меня.
ЭйДжей неохотно забрал у Аны своего медведя. Он долго смотрел на плюшевую игрушку, пахнущую печеньем, прежде чем прыгнуть в объятия Аны. Она обнимала его, целовала и бесконечно что-то шептала ему на ухо, а когда они наконец оторвались друг от друга, глаза у обоих были затуманены.
Это разбило мне сердце.
Итан прочистил горло, и у меня свело живот. Время пришло. И когда мы сделали шаг, чтобы совершить долгую прогулку к международному терминалу, я держала себя в руках. Я помахала рукой, улыбнулась и держалась, как будто мой мир не разваливался на части. Я держала эту фальшивую улыбку приклеенной к моему лицу, пока мы не поднялись на борт. Я носила эту улыбку как маску, пока мы не нашли свои места, и я держала ее там. Кусок брони. Тяжелый щит. Моя улыбка была моим мечом. Я держала ее там, пока самолет взлетал. Как только мы взлетели высоко, только тогда я позволила ей дрогнуть.
Накатило неизбежное жжение под моими веками. Я сделала прерывистый вдох, когда маска, которую я носила, рассыпалась на куски, и когда первый всхлип вырвался из меня, это было очень сильно, выбивая воздух из легких.
Не говоря ни слова, Твитч поднял подлокотник между нами и посадил меня к себе на колени. Я уткнулась лицом в изгиб его шеи и открыто заплакала, пока он поцеловал меня в щеку, шепча нежные слова мне на ухо. Я была эмоционально раздавлена. И он позволил мне это без осуждения или презрения. Он позволил мне быть собой, и я не думала, что есть что-то более важное в мире, чем быть с кем-то, кто не боится твоих демонов, а занимается с ними любовью.
Я плакала до тех пор, пока во мне не осталось слез, и когда я закончила, печаль покинула меня. Я почувствовала себя лучше, легче.
Медленно спустив ноги со своего импровизированного места, я вернулась на свое сиденье, вытирая красные, опухшие глаза. Он оставил меня в покое на некоторое время, но когда тишина между нами начала беспокоить его, он наклонился к моему лицу и тихо потребовал:
— Поцелуй меня.
В моей жизни никогда не будет такого момента, когда я бы отказала себе в ощущении губ Антонио Фалько на своих.
Я нежно поцеловала его, моя рука поднялась, чтобы обхватить его щеку. И когда я отстранилась, он наклонился вперед, чтобы поцеловать меня снова. Мое сердце потеплело, и улыбка застала меня врасплох.
Рядом с нашим сыном мы держались за руки всю дорогу домой.
Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, пока мы делали наш первый шаг навстречу вечности.
***
Это была наша вторая неделя в Штатах. Все было не так, как я помнила. Мы были буквально дома, в нашем родном городе, но ничто в этом месте не казалось знакомым. Все изменилось. Все казалось неправильным. Поэтому, когда Твитч спросил Итана, может ли он присмотреть за ЭйДжеем днем, мое любопытство взяло верх.