Неукротимый: возрождение
Шрифт:
Он откинулся на ступеньку, опираясь на локти и глядя во двор.
— Никто не заберет твою корону. Не в мою смену. Я выковал тебе трон, Ангел, и я сделал его из окровавленных, изуродованных трупов каждого ублюдка, который встал у меня на пути, оставив тебя красиво сидеть в луже крови, надев терновый венец. — Он ухмыльнулся, затем его голос наполнился благоговением. — Моя королева.
Мой желудок сжался. Это не должно было разжечь во мне огонь.
Господи Иисусе, я гребаный фрик.
— Никто не
У меня было так много вопросов. Не знаю, почему я выбрала именно этот.
— Что случилось с твоей татуировкой?
Мне не нужно было уточнять. Знаковая 13, которую я полюбила, больше не украшала его щеки. На ее месте был шрам. Шрам, который я видела, как он получил в восемь лет, когда мы были детьми, которых свели вместе на одну короткую ночь, которым суждено было снова встретиться как любовникам, и хотя в то время я этого не знала, он был мне нужен.
Он был таким горячим огнем, что его пламя стало голубым. И я хотела, чтобы меня сжигали снова и снова, улыбаясь сквозь боль и умоляя о большем.
Я явно была мазохисткой, но иногда тебе нужно было пролить кровь, чтобы напомнить, что ты все еще жива. А Твитч заставлял меня истекать кровью, источая красное тепло, пока мое сердце не останавливалось, и каждый раз, когда он убивал меня, я оживала от одного лишь поцелуя.
Его любовь была смертельной, но я не хотела противоядия.
Твитч долго смотрел на меня.
— Немного отдавать, немного брать. Ты же знаешь, как это работает, детка. Я дал немного, так что теперь твоя очередь. Ты дашь мне то, что я хочу, и я отвечу на твои вопросы.
Сразу почувствовав усталость, я тихо спросила:
— Чего ты хочешь?
Голос у него был грубый, когда он сказал:
— Я хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне.
Когда я закатила глаза и попыталась встать, его теплая рука сомкнулась на моем запястье, притягивая меня обратно.
— Не так. Я имею в виду, где угодно. Куда захочешь. Просто… — его голос был низким, грубым, — … прикоснись ко мне, детка.
Это звучало так невинно, но я знала Твитча, и в нем не было ничего невинного. Верить, что он способен на что-то столь чистое, было глупо. Но я хотела прикоснуться к нему.
Я мысленно вздохнула. Ненавидела то, что жила ради любви. Такая простая вещь, как невинное прикосновение, была так важна для меня. Это могло передавать невыразимые сообщения, и прямо сейчас потребность, которую Твитч носил на своем усталом лице, сказала мне, что он нуждался в этом.
Он терпеливо ждал, пока я подняла правую руку и поднесла ее к его лицу, нежно обхватив его щеку. В тот момент, когда мои пальцы соприкоснулись с его теплой кожей, его глаза закрылись сами по себе, и я наблюдала, как он сделал глубокий вдох, медленно выдыхая, наслаждаясь моим прикосновением.
Воздействие, которое я оказывала на него, наполняло меня внезапной силой, и я наслаждалась
Положив другую руку ему на шею, я провела ногтями по его неподстриженному затылку, радуясь тому, что на его лице появилось выражение чистого восторга, и тихо сказала:
— Расскажи мне.
Он издал низкий горловой звук.
— Это был слишком очевидный признак. ФБР заставило меня свести ее лазером. — Он тихо застонал, когда моя рука скользнула к его плечу, слегка разминая узел, который я обнаружила, и он сказал на выдохе: — Думал о тебе каждую секунду, каждого дня.
Мне хотелось забраться к нему на колени и умолять об одном-единственном поцелуе.
— Куда мы пойдем дальше? — затем, еще тише: — Как нам двигаться дальше?
Его прищуренный взгляд остановился на мне, и его ответ был настолько мягким, насколько позволял его голос:
— Чертовски медленно.
Я заглянула в эти мягкие карие глаза и нежно провела пальцами по линии его подбородка. Мой голос был чуть громче шепота.
— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить тебя.
Его ответ был в духе Твитча.
— Никогда не просил об этом, Ангел.
Высокомерный осел.
Глядя ему в лицо, я наблюдала за ним так же, как он наблюдал за мной, и быть с ним, прямо здесь, на моем заднем крыльце, было так хорошо, что я нахмурилась, разочарованная в себе.
Думаю, в этом и была проблема. Когда вы смотрели на кого-то через розовые очки, все красные флажки… они были просто… ну… флажки. Непритязательные. Безопасные.
Но я знала лучше.
Запустив руки в его слишком длинные волосы, я усилила хватку, оттягивая назад, заставляя его поднять голову и наслаждаясь тем, как его губы скривились от дискомфорта. Я приблизила свое лицо к его, медленно, многозначительно, и когда наши губы оказались на расстоянии волоска, я тихо заговорила.
— Тебе нужно подстричься.
Быстро отпустив его, я встала и направилась к раздвижной двери, остановившись только тогда, когда он озадаченно произнес:
— Это все? Это все, что ты можешь мне сказать?
Я задумчиво поджала губы, слегка наклонив голову, а затем кивнула.
— Ага.
Мои глаза встретились с его, когда я заперла дверь и выключила свет на кухне, оставив его в темноте. И сказать, что я гордилась собой, было бы огромным преуменьшением.
ДА.
Я была сильнее, чем сама считала.
***
Твитч
Удивленный смех покинул меня, пока я сидел один на крыльце в темноте.
Я поправил штаны, и моя губа дернулась.
Она сводила меня с ума. Все, что я хотел сделать, это догнать ее, наклонить и оказаться дома, погружаясь в ее сладкую киску, пока не разряжусь внутри нее.
Но я подожду. И это ожидание сделает все еще более сладким.
Глава 18
Линг