Неукротимый: возрождение
Шрифт:
На что Ана ответила:
— Все в порядке. Я люблю ЭйДжея.
Я посмотрела на своего сына в соседней комнате, и мое лицо смягчилось.
— Он тоже тебя любит.
И он любил. Он доказывал это снова и снова, проводя время с Аной, когда думал, что ей одиноко, разговаривая с ней, делясь своими вкусностями с этой маленькой женщиной, принося ей свои самые дорогие вещи, чтобы одолжить или подарить. И когда пришло время прощаться, ЭйДжей был опустошен.
Всхлипывая и вытирая нос рукавом, он спросил:
— Вы когда-нибудь
Ана опустилась на колени и нежно улыбнулась.
— Конечно, малыш. Мы не уезжаем далеко. — Она взяла его за руку и крепко сжала. — Ты можешь приходить в гости, когда захочешь.
— Сейчас? — спросил он, шмыгая носом, и она тихо рассмеялась над тем, как нелепо он себя вел.
Думаю, что ЭйДжей помог ей немного исцелиться, и лучшего комплимента мне как его родителю не было. Это красноречиво говорило о характере малыша.
Было больно видеть, как он теряет своего друга, но было приятно видеть, как Ана и Юлий делают шаги вперед в жизни. Долгое время они были в ступоре. Не двигаясь ни вперед, ни назад.
Просто… застряли.
Нежно она вытерла рукой его слезы и тихо заговорила:
— Обещаю, как только у нас будет мебель и кровать для тебя, ты можешь прийти к нам с ночевкой, хорошо?
На это он улыбнулся сквозь слезы.
— Хорошо. — Он обнял ее так крепко, как только мог, и когда они отстранились, Юлий раскрыл объятия.
ЭйДжей медленно пошел к нему, волоча ноги, и когда подошел, опустил подбородок, выглядя несчастным. Юлий взял его на руки, и когда ЭйДжей положил голову на плечо дяде Юлию, мои внутренности растаяли, превратившись в кучу липкой массы.
— Ты мужчина в доме, — сказал ему Юлий, и ЭйДжей кивнул ему в плечо. — Это значит, что ты должен присматривать за своей мамой.
Я грустно улыбнулась, когда ЭйДжей посмотрел на меня и пробормотал:
— Я буду. Обещаю.
— Вот это мой мальчик, — сказал Юлий, прижимая к себе своего крестника и слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Ты в порядке?
ЭйДжей уныло покачал головой, и Юлий крепче обнял его, издав тихий смешок через нос.
— О, да ладно тебе. Ты убиваешь меня этим.
Когда я увидела ухмылку ЭйДжея, то поняла, что он явно наслаждается вниманием.
Позже той ночью, когда Юлий и Ана наконец покинули нас, в доме стало ужасно тихо, как не было уже несколько месяцев, и, честно говоря, мне это не понравилось. Ни капельки.
Проходили недели, а в доме по-прежнему царила тишина. Но однажды позвонил Юлий, и в его голосе скользила неловкость, когда он сказал:
— Думаю, что, возможно, я переступаю границы дозволенного, Лекс.
Интересно.
Мы уже давно были далеко за границами дозволенного. После всего через что мы прошли, я не думала, что мы могли бы жить как-то иначе.
— Ничего подобного, — сказала я ему. — Что случилось?
— Мне позвонил один мой знакомый. На самом деле
М-да.
Я была определенно сбита с толку.
— Ла-а-адно, и?
— У нее не так много опыта, но в одном она хороша.
— Да? И в чем же?
— Она отлично ладит с детьми.
И мое сердце упало.
— Юлий.
Но он прервал меня словами:
— Подумай об этом, Лекс. Ты уже давно хотела вернуться к работе, но говорила, что из-за рабочего графика слишком сложно совмещать ЭйДжея и работу. — Он быстро произнес: — Молли может помочь с этим. Ты снова сможешь работать независимо от времени суток. — После минутного молчания он поклялся: — ЭйДжей полюбит ее.
Я не хотела задевать чувства Юлия, но это действительно было похоже на переход границ дозволенного.
— Ее зовут Молли?
— Ага. Ей двадцать один год, и она ищет что-то постоянное.
Я тихо вздохнула.
Мое материнское беспокойство вступило в игру.
— Ты ей доверяешь?
— Лекс, — это было все, что он сказал, и я знала, что это был глупый вопрос. Как будто Юлий позволил бы кому-то ненадежному находиться рядом со своим крестником.
Мысль о том, чтобы снова работать, звучала потрясающе. Я не могла не рассмотреть это предложение.
— Ну, я не могу обещать постоянство, но… — я издала долгий протяжный вздох, — может быть, она приедет на день или два на следующей неделе, чтобы я могла немного узнать ее.
Юлия это вполне устраивало.
— Конечно, я бы ни на чем не настаивал, пока ты не встретишься с ней. Она, э-э… — он сделал паузу. — Она другая.
На следующей неделе, когда я познакомилась с Молли, я поняла, что значит «другая».
Когда я открыла дверь и увидела миниатюрную девушку с оливковой кожей, стоящую там, одетую в черные облегающие джинсы, свободный сетчатый топ с длинными рукавами и армейские ботинки, я заартачилась. Ее большие карие глаза были густо подведены черными тенями, а большие пухлые губы были накрашены помадой баклажанового цвета. Ее темные волосы были короткими и вьющимися, с пробором посередине, и у нее была челка. Ее коротко подстриженные ногти были выкрашены в черный цвет, а еще у нее были татуировки. Когда она открыла рот, я не ожидала услышать сладость, исходящую от ее голоса.
— Мисс Баллентайн? — когда я продолжила смотреть на нее, ее глаза забегали по сторонам, и она потянулась рукой, чтобы почесать плечо. — Э-э, я — Молли. — Но я все еще не могла вымолвить ни слова. Ее глаза расширились, когда она уточнила дальше: — Меня прислал Юлий.
Последнее утверждение прозвучало как вопрос.
Мне потребовалось мгновение, чтобы перезагрузиться, и когда я это сделала, то покачала головой, как бы прочищая ее.
— Прошу прощения, — сказала я ей, открывая дверь и отступая в сторону. — Пожалуйста, входи.