Неуловимый прайд
Шрифт:
— Да, но тогда какую же информацию ты собираешься ему поставлять?
— Мы уже поставляем. Нашу с тобой болтовню. Правда, я не уверен, что он от нее в восторге, но в том, что это новая для него информация, я убежден.
Леонид смотрел на экран. Рой приближался. Теперь он принял форму трехлучевой звезды. Каждый луч состоял из трех вложенных друг в друга воронок и чем-то напоминал короткую гирлянду высоковольтных изоляторов, и все это просвечивало сквозь густую сетку замысловато переплетенных
— Что же ты замолчал? — спросил. Леонид. — Перед входом в Рой необходимо болтать беспрерывно.
— А когда понимаешь, что это необходимо, так вроде и не о чем говорить.
— Верно… Есть такая зависимость.
— Может, что-нибудь ему споем? — предложил Дэн.
Они посмеялись.
— Ничего из этого не выйдет, — сказал Дэн. — Он снова нас выплюнет, вот увидишь.
— Посмотрим.
— Тут и смотреть нечего. Выплюнет.
— Увидим.
— Неуловимый он, понимаешь?
— Да?
— Неуловимый прайд.
— Хорошо. Давай дальше… Нужно все время что-нибудь говорить.
— Мы уже входим в него…
— Самое главное не прекращать разговора. Особенно когда войдем.
— Когда войдем, полыхнет красным, и все. Вот видишь, уже начинается…
— Это пчелиное жужжание и прошлый раз было?
— С Маккоубером? Нет, прошлый раз его не было. Смотри, какая воронка!..
— Да, вижу. Километров десять в диаметре.
— Двенадцать. Ну и махина!.. Смотри, мы идем прямо в раструб.
— Вижу, конечно. Осторожненько притормози.
— Не стоит. Мы сближаемся очень медленно. Гляди-ка, что творится в воронке! Будто водоворот! Слушай, Лео, а ведь сливы иногда глотают прямо с косточками…
— Страшно?
— Нет… Удивительное дело! Мы уже почти в воронке, а красное не появляется. Это, наверное, работают твои извилины, Лео.
— И твои тоже. Молодец. Продолжай говорить.
— Все, — сказал Дэн. — Уже розовеет…
— Да, — сказал Леонид. — Сейчас полыхнет… Жаль. А я уж подумал, что нам удалось.
Красный вихрь вошел и остался.
— Нет, — сказал Дэн. — К сожалению, не удалось. А задумано было прекрасно… Ну что ж, хоть прокатимся вниз вдоль этой льдины. Отлично скользит. А на вид какая-то желтая и бугристая, хотя все вокруг очень красное…
— Ничего, — сказал Леонид. — Главное, чтобы скользила…
— Правда, весело? Жаль, что здесь нет Бригитты.
— Нет, это как раз хорошо. Могут быть перегрузки.
Дэн рассмеялся.
— Для Бригитты что есть перегрузки, что нет. Ей все нипочем!
— Смотри, — сказал Леонид. — Льдина кончается.
— Да. А впереди красное море… Одна половина красная, другая оранжевая. Вдоль берега золотая кайма…
— Ты не на берег смотри. Видишь, какой пузырь выпирает из моря!
— Разве это
— Верхушка рассыпается фейерверком. Дэн, это не столб. Это взрыв.
— В жизни не видал таких длинных взрывов!.. А море стало прозрачным. Видишь? Несколько террасовых этажей, и все обведены золотой каймой по внутреннему контуру.
— Раскаленная бездна… Вот еще одна льдина явилась. Не там — прямо над головой. Как материк… Желтый светящийся материк.
— Справа тоже идет материк. Только черный…
— Наверное, они сейчас столкнутся, Дэн.
— Наверное… Уже почти касаются краями. Ну, кто кого?..
— Никто никого. Черный материк идет повыше, и они сойдутся, как ножницы.
— Да. И разрежут на две половинки вон тот сияющий синий шар.
— Вряд ли… Это, видимо, плазменный шар. Что-нибудь вроде шаровой молнии, величиной с Амальтею… Вот видишь, взорвался.
— Странно как-то взорвался. Просто расплескался синими волнами. А волны, действительно, будто взрываются. Мельтешат синими судорогами… Посмотри-ка, Лео! Я видел, как под черным материком что-то блеснуло, и вот теперь сквозь него растет фиолетовый гриб. Шляпка черная и клубится…
— Это он кажется фиолетовым, потому что сам он красный, но его окружает синяя оболочка. Видишь, она поднимается вверх и оплывает под шляпкой…
— Посмотри на меня. — Дэн рассмеялся. — Я такой же, как ты? Вот потеха!
— Чего веселого? Лицо как апельсин и будто стеклянное… А ниже ты почти совсем прозрачный — просто красный стеклянный скелет!
— Ты выглядишь нисколько не лучше. Вот потеха! И мослы у тебя вперед коленками, словно присел, и руки вперед… Выпрями ноги.
— Нет, не могу.
— И я не могу. Словно присел и не могу разогнуться…
— Руки у тебя очень длинные, Дэн. Они и так длинные, а когда кости — еще длиннее. Опусти их.
— У меня в руках что-то есть, Лео. Я могу это сжимать, но когда сжимаю, мне тяжело и трудней говорить.
— Мне тоже… гораздо трудней. И все вокруг расплывается. Ничего, Дэн, я потерплю. А ты нажимай. У тебя в руках управление катером…
Леонид почувствовал, что погружается в красную мглу. Глубже, глубже и глубже, и красное становится все темнее, темнее, а потом начинается черное, и дышать уже почти невозможно… Но это быстро проходит, и черное раскаляется до жаркой красноты, и снова туда погружаешься, но уже с другой стороны, и так погружаться значительно легче, хотя дышать по-прежнему трудно. Черное несколько раз возвращалось, но уже не такое широкое — просто большими тяжелыми гладкими валунами, и гладко накатывалось, сжимая дыхание…