Неуловимый прайд
Шрифт:
— Скоро свою родную бабушку не узнаешь… — пробормотал Дэн. — Не хотел тебе говорить, но придется. Нужно, чтоб ты приготовился.
— Не понял. К чему приготовиться?
— Скоро поймешь. Видишь ли… После того, как мы с Маккоубером сбросили стержни в «огуречную» стаю, он приказал мне сделать посадку на Амальтею…
— Старая база? И чем вы там занимались?
— Кто чем… Я, к примеру, отлично поспал. А Маккоубер целые сутки провел в куполе дистанционного наблюдения. Потом ему пришла в голову мысль сделать траление в стае, и мы подняли один из «Муфлонов». Вышел я на курс, включил локаторы и шарю в поисках стаи. Нет
— Ну?..
— Ну, я выдвинул диполи тралом, включил силовое поле ловушек и прицелился в ближайший сгусток. И тут началось…
— Что началось? — Леонид терял остатки терпения.
— Понимаешь ли… Как на корриде. Словно ты бык, и ты нападаешь, а у тебя перед носом машут красным плащом, и все твои намерения бесполезны. Я даже перепугался.
— Не понимаю.
— Ладно, скоро поймешь. Как только сблизимся с этим… Ютавром, так и поймешь… Ну, в общем, проверил я тралы. Ни одного стержня там не было. Маккоубер несколько раз гонял меня в Рой, но эти «песочные часы» быстро перегруппировались, и мы уже не могли подойти к ним вплотную. Маккоубер приказал возвращаться на Амальтею. Он все время ворчал. Ему, в общем-то, нравилось, что сгустки держатся довольно сплоченной компанией, но не особенно нравилось то, что их девять. Ума, говорит, не приложу, почему их именно девять? Мне показалось, что он ожидал получить их в меньшем количестве.
— Он ожидал получить всего лишь один, — пояснил Леонид. — А получил целый прайд.
— Не понял, — сказал Дэн.
— Львы редко охотятся в одиночку. Обычно на время охоты несколько львиных семей объединяются в прайд.
— А… — сказал Дэн. — В самую точку. — Он выключил двигатели. — Сейчас увидим, что бывает с самонадеянными храбрецами, когда они появляются в центре львиного прайда…
Леонид не ответил. До него наконец дошло то, что было очевидным с самого начала. Ворчливая неуступчивость пилота, скафандровое одеяние, туманные намеки… Пилот относился к системе Ютавр с явным предубеждением, если не сказать — враждебно.
Нос катера был нацелен в середину Ютавра. Сгустки были видны в плане, и теперь они располагались точно так же, как и на схеме Крамера. Форма номер один. С той лишь разницей, что на схеме не было этой сети тончайших каналов. Катер шел инерционным ходом прямо в сеть. Леонид попытался припомнить свой страх, который он испытал перед прайдом электрических львов на Чантаре, и не сумел. Он честно проверил свои ощущения. Страха не было. Было тревожное любопытство.
События развивались стремительно.
Сеть дрогнула и разошлась, ее змеящиеся обрывки быстро уходили из центра экрана и втягивались в периферийное кольцо, которое сначала едва умещалось в экранном обзоре и слабо мерцало, а потом замерцало поярче, резко расширилось и исчезло из поля зрения вообще. В наушниках появилось гулкое жужжание, словно гудел встревоженный пчелиный рой, и это было очень занятно. Однако Леонид не успел на этом сосредоточиться, потому что экран вдруг окрасился белым, точнее плеснуло в него молоком, и белизна хлынула
— Ну и как?.. — сдавленным голосом спросил Дэн. Он тяжело дышал. — Теперь ты понял? — Стекло его гермошлема было тоже опущено.
— Эффектно!.. — откликнулся Леонид. Он был ошарашен, но страха по-прежнему не испытывал. — Вот это да!..
Экран был темен и пуст. Лишь наверху, наискось пересекая верхний левый угол обзора, одиноко ползла зеленая запятая.
— Что это? — спросил Леонид.
— "ЮП-Следопыт". Беспилотчик. Я попросил диспетчеров отвести их подальше. В такой свистопляске недолго и врезаться. Знал, что ты обязательно сунешься в Рой. Ну как? Для первого знакомства неплохо?
— Где Рой? — полюбопытствовал Леонид.
Заработали двигатели, Дэн развернул катер, поманеврировал, и на экране появился Рой.
— Далековато… — сказал Леонид, поднимая стекло гермошлема.
— Так было и в прошлый полет, — сказал Дэн. — Проскочишь его, развернешься, а он уже еле виден.
— Давай обратно, — сказал Леонид.
Рой стремительно приближался. «Песочных часов» не было и в помине. Были кольца. Три из них почти соприкасались краями, образовав кольчатый треугольник, шесть других расположились вокруг центральной группы по углам правильного шестиугольника.
— Совещаются, — сказал Дэн. — Изобретают новую каверзу…
— Боишься?
— Нет. Поначалу было, правда, не по себе. Теперь нет. А ты не боишься?
— Нет. Я испытываю к нему родственные чувства, — пошутил Леонид. — Как-никак, а в нем содержится триста стержней с записью работы моих мозговых извилин. Все мы обязаны испытывать к нему родственные чувства.
— Я не обязан, — возразил Дэн.
— Верно… Ты не обязан.
В центре экрана быстро росли три сомкнутые треугольником тороида. Мерцающая сеть каналов была теперь, как показалось Леониду, гуще, чем во время стадии «песочных часов».
— Постарайся, — сказал Леонид, — уравнять орбитальные скорости.
— Дрейф внутри Роя? Постараюсь… Но думаю, что это безнадежно.
— Постарайся, — сказал Леонид.
На этот раз белого не было. В рубку ворвался пурпурный вихрь, просочился сквозь стены, исчез… Дэн мгновенно развернул катер обратно. Рой был едва ли не дальше, чем в прошлый разворот. Дэн выругался.
— Уму непостижимо! — возмущенно кричали наушники. — Ты что-нибудь понимаешь? Так мы его никогда не поймаем! Я говорил, что это бесполезно!
— Вот что… — сказал Леонид. Помолчал, размышляя: — Мы для него инородное тело, и он нас просто выплевывает, как ребенок сливовую косточку. Попробуем стать для него полноценной сливой. То есть, источником информации. Тогда, возможно, он выплюнет нас не сразу… Включай передатчик.
— Ты думаешь?.. — с сомнением спросил Дэн, но передатчик включил. — Можно поймать музыкальный маяк и пропустить это в наш излучатель. Ютавр послушает, и мы заодно…
— Не надо, — сказал Леонид, наблюдая, как индикатор на передатчике пульсирует в такт словам. — Ютавр прекрасно чувствует все маяки и без помощи нашего излучателя.