Неумелые молитвы
Шрифт:
Конечно, помню. Сто лет прошло, я уже и думать забыла, и перехотела, и нового понажелала. А оно вот – тыдыщ! – уже есть.
Вы серьёзно? А как насчёт «дорога ложка к обеду»? Если я в детстве хотела двухкассетный магнитофон, на шиша он мне сейчас, спустя 30 лет, когда и молодость прошла, чтобы музыку просто так слушать, и век цифровой техники давно наступил?
Отвечают: ну, извини. Ты вообще знаешь, какие тут очереди из таких вот желальщиков?
Ну, в курсе, да. А вы вообще в курсе, что вы сбываете желания весьма своеобразно?
Тебя что-то не устраивает?
Ну,
А что мы сделали?
«Наташа, мы все уронили, вообще все», вот что вы сделали. Вот этот сраный коронавирус кто устроил? Да, мне теперь не надо платить за продлёнку, за кружки, за питание в школе, ещё часть репетиторов – те, которые очно, – отпали. Но вот этот душный пипец по всему миру зачем? Неужели не было другого способа? Доходы тоже, знаете, уменьшились.
Эммм. Ну, вообще-то тут мы два твоих желания исполнили. Или три. Или пять – это как посмотреть. Кто хотел не работать в шесть утра в выходные? Успевать смотреть кино и читать книги? Кто тут радовался, что распочал свою внутреннюю тишину и начал просто слушать музыку? Кто хотел не таскаться на работу в общественном транспорте и больше времени проводить с детьми? То-то же.
Да, сорри, небесные чуваки-покровители, с удаленкой вы вообще все здорово придумали. Но зажигание у вас явно позднее.
Что опять тебя не устраивает?
Четыре года назад, помните? Так хотела, так хотела я нормальной себе удалёночки, чтобы ребенок в садике, а я дома в шаговой доступности… Вместо этого что? Три года фултайма в офисе и 29 больничных листов, и еще сколько раз по три дня дома посидеть без больничного. Как меня не выперли из этого института, я не знаю – каждый месяц по два раза на больничном.
Ну, упс. Но теперь-то всё норм, да?
Надолго ли, ребята? Ситуация с коронавирусом, похоже, вышла у вас из-под контроля.
Вот ты неблагодарная. А мы ей ещё столько всякого насбывали…
Ой-ой, насбывали они.
Вот ты хотела, чтобы книжка в большом издательстве вышла? Было такое? Выходит же.
Вы издеваетесь? За эту книжку меня порвут на тысячи маленьких книжонок. Не в смысле на сувениры от счастья ею обладать, а в порыве праведного гнева.
Надо было писать нормальную.
Я писала – не брали. Взяли самую придурковатую.
Ты еще премию за нее отхватила.
Хотите, отнесу обратно?
Неси. Слабо, да?
Да, слабо. Коронавирус отмените, дайте побольше нажористой удалёночки, пусть дочь ЕГЭ сдаст и на бюджет поступит, тогда да.
Мы работаем над этим.
Работают они.
Ну, а это вот, с мужиками? Она уже не помнит, ага.
Что с мужиками, с какими еще мужиками?
Ну, ты как-то захотела реанимировать свою способность снова смотреть на мужчин восхищенными глазами…
Я? Захотела? Я просто мельком подумала, что я больше не смогу так на них смотреть.
А мы решили, что это… ну, пункт такой. Из списка. Их же, пунктов, много у тебя.
Решили они. И что же вы сделали?
А что мы сделали?
Вы подсунули этого, блин, доктора!
Но
Вообще-то, это подленько.
Вообще-то это норм. Это жизнь, детка. Ты любишь – тебя нет, и наоборот.
Если это и было желание, то вы спустили его в трубу.
Надо точнее формулировать.
Да уж как умею. Вы, похоже, вообще всякую ерунду в исполнение тащите, хоть не думай совсем.
Служба такая. Слушай, мы тут подумали. Надо тебе кое-что сообщить. Ну, чтобы хоть как-то косяки свои загладить. Хотя мы их косяками, конечно, не считаем.
Говорите уже.
Помнишь, ты там чего-то про мужика заикалась, который мог бы решить все твои проблемы…
Так, стоп. Чувствую, устроите лет через сто лабудень какую-то. Не надо. Есть уже один такой.
Дааа? Правда? А мы и не знаем. Поделишься?
Господь Бог его имя. Только он тут все и разгребает.
Брат, ты слышал? Ну, наконец-то! Дошло до женщины. Шеф, надеемся, тоже всё услышал. Ну, ты это, не дуйся. Мечтай там аккуратнее, скоро не жди – нам еще этот душный пипец по всему миру разгребать. Уже начали. Но как только – так сразу. Прям вообще сразу, в порядке очереди, естессно.
Доктор Карпов
Доктор Карпов сидит в семиэтажной больнице рядом с кромкой бора, как в крепости. Я хожу вокруг, как дракон (маленький, поникший, совсем не огнедышащий), трясу лапкой и говорю: «Я достану тебя, доктор Карпов».
Все потому, что мне нужно взять у доктора Карпова интервью, а ему можно позвонить только по рабочему телефону. Он на обходе, он в реанимации, он уже ушел, он еще не пришел, он куда-то вышел. Наверное, меня знают по голосу уже все ординаторы этого отделения. Из всего этого я делаю вывод, что доктор Карпов неуловим и быстр, как ветер. Я посмотрела его профиль: так и есть, мотается по всему миру. А я тяжела, как камень. Одна только галька на мне сколько весит.
Что и говорить, это полезное умение – ощущать, как будто ты весь этот тяжелый мир поднимаешь на кончиках пальцев. Пуф, и он летит. И ты вместе с ним. Только я им не обладаю. Хорошо бы, если доктор Карпов так умел. Но, я думаю, и у него бывают часы и минуты, когда хочется уползти на дно моря, камнем туда упасть. Хотя, может быть, он забирается на самый верхний этаж своей башни и сидит там, как в домике, смотрит на облака. Или уезжает в Будву или в Копенгаген.
Моя чешуя из гальки. Камень побеждает ветер. Камень побеждает время. Камень ни с кем не борется, но побеждает вообще все, кроме воды. Капля камень точит. Море все равно побеждает даже самые крепкие из камней – проводит по ним шершавым языком, и самые колючие становятся гладенькими валунами и гальками. Поэтому я не плачу. Вообще никогда. Слезы ушли в какие-то карсты. Уже целый год. Только когда смотрю какое-нибудь кино. Недавно я плакала из-за фильма, который упомянул в своем интервью доктор Карпов. Да, дракон таки просочился в крепость и чуть не получил шваброй по спине за то, что просочился без бахил. Где вы видели бахилы подходящего размера и прочности, с нашими-то когтями?