Неумелые молитвы
Шрифт:
Играть предстояло по ночам. Даже самая дурная дурочка понимает, что играть ночью в азартные игры на ставки с тремя парнями, пусть даже один из них тебе очень нравится, – так себе история в плане возможных последствий. Но у девочки была пара подружек, у которых было а) много свободного времени, б) склонность к авантюрам, в) желание помочь. Три мушкетерки, ага.
В итоге все прекрасно провели время, в преф, правда, играть так и не научились. С мальчиком все сложилось, но ненадолго. «Тиль Швайгер» был не против всего, это Лера поняла, когда после какой-то вечеринки оказалась у него дома (сам позвал), лежала в ванне и поняла, что сейчас будет то самое, ради чего все и затевалось. Лера поняла, что может приходить к нему как к себе домой в любое время и оставаться столько, сколько угодно. Что «Тиль» уже готовит для нее плов, знакомит с друзьями и
И еще Лера вдруг поняла, что она таки получила этот горячо желанный подарок, но вряд ли его достойна. Что «Тиль»-то хорош и даже теперь весьма доступен, никаких преград. Но Лера думала, что с ней он просто потому, что добрый и в данный момент свободный, а не потому, что Лера суперженщина и вообще молодец.
Лера никогда не думала о себе, что и она может оказаться для кого-то вполне приличным подарком. Что и она может кого-то обрадовать своим вниманием, заставить дышать неровно и искать способы позвать Леру в свою жизнь. Лера думала о себе ровно наоборот. И Лера засмущалась и слилась. Больше никакие хитроумные схемы в этом направлении не работали – Лера спугнула свою удачу.
Впрочем, нет. Лера даже вышла замуж, и даже не очень поздно. Но все те годы, что жила в браке, думала о себе словами из одного анекдота про Ленина: «Надо же, Надежда Константиновна урод уродом, а какого парня отхватила!»
Лера привыкла жить с мыслью о том, что, чтобы получить желаемое, нужно изрядно потрудиться. Чтобы люди пришли к ней, Лере надо самой выйти навстречу в кокошнике и с караваем и прийти почти к самому их порогу. «Придут и сами все дадут» – это совсем, никогда, вообще не про Леру. В Лериной картине мира нужно было все добывать высоким напряжением, потом, кровью, умом, трудом и высиживанием. Если Лере обламывалась какая-то удача – пятерка на экзамене, премия на работе, хорошая погода в отпуске, Тиль Швайгер в постели, то Лера думала, что просто повезло, что это случайность, и не думала о том, что заслужила, добилась, заработала, и вообще всего этого достойна и теперь может радоваться и наслаждаться.
Лера не хотела думать о том, что ее жизнь и отношение к ней определило одно неосторожное слово. Но оно само так думалось. Когда Лера была маленькой, класс второй или третий, мама отвечала на вопросы врача, оформлявшего Лерину плановую госпитализацию в кардиологию.
«Ребенок доношенный? – Нет, в восемь месяцев родилась. – В семь родить не так хуже, как в восемь».
Когда они вышли из кабинета, Лера устроила истерику: «Зачем ты про это ему рассказала?» Мама пыталась оправдаться, что в этом нет ничего такого постыдного, что ну вот так получилось. Родилась же, нормальная, растешь вот. Потом, когда Лера сама готовилась в первый раз стать матерью, мама, глядя на то, как бдели врачи над Лериной поздноватой беременностью, назначая то УЗИ, то фолиевую и магний, то сохранение, рассказала:
– В наше время-то ничего такого не было. Беременность тобой была слишком токсикозная, а врачи могли предложить только анализ крови общий, да на сифилис. И еще лежать, задрав ноги на стенку. А какой лежать? Едем утром на смену в набитом трамвае, хорошо, с отцом на одном заводе работали, а меня тошнит. Выходим, блюем под кустами, идем пешком до завода три остановки. Сил нет, а я бегаю между станками. Есть вообще не хотела, боялась. Хоть до восьми доносила. Зато с сестрой твоей ночью вставала и могла булку хлеба без воды и соли сожрать.
Теперь в той части города понаоткрывали торговых центров, Лера часто ездила туда и думала: вот где-то здесь, в этих кустах и осталась Лерина доношенность, ее истинное рождение, красота и ладность. Не донесли ее до места назначения. И теперь Лера взаправду не находила себе места – меняла работы, уходила оттуда, где чувствовала себя не в своей тарелке, долго не ощущала квартиру своим домом.
Где-то не здесь, где-то там должна была быть Лера – на месяц позже, на месяц лучше. Что теперь ни делай, как ни старайся, этот месяц никак не перепрыгнешь. Из-за этого случилась вся Лерина гномья натура: маленький рост, короткие пальцы, низкожопость и широкие плечи, из-за которых Лера казалась квадратиком. Если короткие пальцы попадали в кадр, то фото сразу признавалось неудачным, как бы хорошо ни выглядело Лерино лицо. Как можно любить того, у кого на руках обрубыши, а не изящная длиннота, хола и аристократизм? Короче, не подарочек. Мать Лера не винила, какой смысл. Лере зато передалась материна жизнестойкость – ценное наследство. Бегать между
Спустя некоторое время после развода Лера стала думать, что лет ей много, а красивой женщиной она так и не сумела стать. Поэтому и ловить ей нечего, и что Лера сошла с арены высоких отношений и плотских желаний. Хотя иногда накатывало, и хотелось, чтобы обняли, поцеловали в макушку, позвали погулять и купили мороженое. Когда сильно накатывало, Лера звала знакомых мужчин выпить кофе где-нибудь в кофейне, но все отказывались. Лера перестала звать и решила жить одна и не терзать себя по этому поводу. Всё уже было и теперь закончилось, нужно принять как данность и отключить эмоции. Тчк.
И, в общем, ей удавалось, правда, недолго. Лерины соседи, молодые супруги с сыном-первоклассником, ждали второго ребенка, поэтому решили расшириться и квартиру продали. Теперь через стенку стал жить мужчина. Один. Лера не то чтобы как-то этим фактом озаботилась. Просто тут наступила самоизоляция, Лера и так работала на удаленке, а теперь и вовсе ее социальные контакты сократились до ноля.
Лера иногда возомняла о себе и начинала считать себя профайлером – ей было интересно составлять портрет интересующего человека по его аккаунту в соцсети, по каким-нибудь косвенным фактам, наблюдениям и словечкам. Информация была, как правило, разбросана крупицами по постам и фото, и по всему интернету. Но из этих крошек составлялась подробная картина, правда, проверить ее не всегда представлялось возможным. К примеру, Лера однажды брала интервью у одного доктора и ушла от него как громом оглушенная. Стала копать.
Лера выяснила, что доктор раньше был толще и выглядел как типичный сорокалетний пузатый мужик. А сейчас он был подтянутый фитонях. При их встрече из-под коротких рукавов докторской куртки выглядывали вполне приличные бицухи с татуировками, а про пузо ничего не напоминало. Лера пересмотрела все его альбомы с фото – еще лет пять назад татух не было. Лера знала, что мужчин на глобальные перемены во внешности толкают в основном какие-либо серьезные проколы на личном фронте. «Тиль», например, незадолго до того, как стал играть в преферанс с Лерой и ее подружками, побрился налысо, потому что его бросила девушка. И еще так однажды сделал Лерин коллега: пришел на работу бритый под ноль, а потом кто-то сказал, что от него жена ушла. О том, что произошло в жизни доктора (кандидата наук, завотделением в городской больнице и начмеда в частной клинике), после чего он так сильно изменился, оставалось только догадываться. А может быть, и не произошло ничего такого – он же доктор, и вообще-то правильно самому быть зожником, чтобы втирать пациентам про преимущества правильного питания, спорта и отказа от бухла и дыма.
Лера решила выяснить, что там у доктора за жена. Жена была, тоже врач, работала в другой больнице, но даже специализация у них была одинаковая. Годы выпуска из «меда» разные – похоже, что студент-старшак склеил младшекурсницу. Аккаунт в сети у нее был, но там информации почти не было, всего пара фоток. В альбомах у доктора тоже была всего пара фото с женой. «Тут, – решила Лера, – одно из двух: либо счастье любит тишину, либо хвастаться особо нечем».
На одном из них, с пляжа в Таиланде, жена пряталась под большой шляпой, за темными очками и за телами детей и мужа. На тех фото, где не пряталась, было ясно, что она вполне обычная сорокалетняя тёточка. Лера, может быть, выглядела даже выигрышнее, чем она – в Лере всего-то было пятьдесят кило без всякого спорта, стрижка под мальчика и очки в большой, подростковой оправе. Но Лера не могла думать о себе как о выигрышной женщине. Выигрышная та, которая замужем и у которой муж успешный, модный доктор и возит в Таиланд. А не та, которая с двумя детьми в разводе и дальше дачи нигде не была. В общем, Лера сдала доктора без боя. Но была счастлива тем, что любила его на расстоянии целых два месяца, а потом запретила себе все эти дурацкие мысли. Тчк. Еще про доктора Лера узнала, что у него двое детей, сколько им лет и где учатся (сын студент, дочка школьница), что оба занимались плаванием, что доктор гордится ими до безумия. Что кроме детей воспитывает мопса, помогает жене делать заготовки на зиму (что? серьезно?) и много путешествует, в том числе в одиночку, и какие страны любит и на каких конгрессах бывал. Сечете, что может узнать о вас кто угодно, только зная ваши имя и фамилию?