Неуправляемый таран
Шрифт:
– Здорово, здорово.
В блатном углу кишела жизнь. Одни резались в карты, а другие наблюдали за игрой, заодно закрывая игроков от коварного надзирательского глаза. Из этого угла и вынырнули два юрких паренька с колючими взглядами и хищно-насмешливыми оскалами. Невысокие они, худощавые, но Боб смотрел на них с опаской. Он пытался скрыть свою робость, но это не очень хорошо у него получалось.
– Мать продашь или в очко дашь? – с ходу спросил его паренек с широким лбом и узкими скулами.
Сам по себе он худой, и на лице кожа
– Мать не продается, а в зад я не играюсь, – самодовольно улыбнулся Боб.
Казалось, именно такой вопрос он и ожидал, а ответ у него имелся.
– А кто ты по жизни, вор или рог?
– А это как братва рассудит. Поживем – увидим.
Блатной кивнул. Ответы правильные, значит, Боб не какое-то там фуфло.
– Прасковья Федоровна привет тебе передавала. Что сказать? – спросил второй паренек.
У этого и черты лица правильные, и глаза не впалые, и подкожный жирок просматривается. Но правую щеку рассекал глубокий, багровый рубец. Как будто казачьей шашкой сплеча когда-то рубанули… Гражданская война давно уже закончилась, а шашки остались.
– Так и передай, что верзаю сидя, а по малому – стоя.
И на этот вопрос Боб ответил правильно, но допрос не прекратился.
– Кочан в зад или вилкой в глаз?
– Да лучше вилкой в глаз, – снисходительно усмехнулся Боб.
Игнат удивленно посмотрел на него. Не думал он, что парень сделал правильный выбор. Но судя по его виду, парень знал, что говорил.
– Сделаем! – глумливо ухмыльнулся меченый.
И вдруг достал из-под штанины вилку.
– Эй, ты чего! – шарахнулся от него Боб.
Он толкнул при этом Игната, чуть не сбив его с ног.
– Вилки на хате быть не должно! – протестующе мотнул он руками.
– А вот есть вилка!.. Глаз подставляй!
– Это не по понятиям! – набычился Боб. – Вилки быть не должно!
– Кто тебе такое сказал?.. У нас правильная хата, а в правильной хате должно быть все… Или ты сомневаешься, что у нас правильная хата? – Меченый озлобленно смотрел на новичка.
– Да нет, не сомневаюсь, – жалко пробормотал Боб.
– Борзый, да? – Меченый легонько стукнул новичка в плечо.
– Буреешь, фраер! – И его дружок несильно ударил Боба в грудь.
Удары сыпались со всех сторон, но Боб терпел. Нельзя было ввязываться в драку, а именно на это его и провоцировали. Драка – это косяк для правильной хаты. Только Игнату почему-то казалось, что он попал в беспредельную камеру.
Боб не поддался на провокацию, но страху натерпелся.
– Ну что, в глаз даешь? – спросил меченый.
– В шоколадный глаз петушня дает… – пробормотал новичок.
– Ну, можно и так сказать… – смилостивился уголовник. – И, подмигнув своему дружку, велел Бобу снять куртку.
– Да я еще не согрелся, – мотнул тот головой.
– Ничего, согреем… Клифт, говорю, снимай! – сказал арестант, показывая место
Бобу обмотали курткой голову так, чтобы он мог видеть своих мучителей через вытянутый рукав. К отверстию в рукаве поднесли миску, и Боб правильно назвал предмет. И коробок спичек он увидел, и свернутые в кукиш пальцы. Один зэк держал вытянутый рукав, другой подносил к нему предметы, а третий, вынув кожаный шланг, мочился на карман Бобу.
Боб понял, что его обмочили, когда штаны стали мокрыми.
– Твою мать! – осатанело заорал он, срывая с головы куртку.
Арестанты хохотали хором, глядя, как Боб стаскивает с себя мокрые штаны. И только Игнат даже не улыбнулся. Ведь те же издевательства ждали и его самого.
– Угадал! Все угадал! – хватаясь за живот, сказал меченый.
И вдруг, нахмурив брови, с холодной злобой посмотрел на Игната:
– Кочан в зад или вилкой в глаз?
Страх захолодил душу, но за горло не взял. И предательской тяжестью по ногам и рукам не разлился.
– Вилкой в глаз.
Игнат мог бы отделаться отговоркой. Дескать, задница не овощехранилище, а глаз не посудница. Но за одной каверзой последует другая, и так будет продолжаться, пока ему не наложат на голову.
– Ну, давай!
Меченый замахнулся вилкой, но Игнат даже не дрогнул. Внутренне напрягся, но внешне остался невозмутимо спокойным. Он сам чувствовал это спокойствие.
Ну и ударят его в глаз, ну, выбьют, и что? В больничку отправят. После разбора и отправят. А там добьют. Или где-нибудь на хате сделают. Ясно же, что Юрш не оставит его в покое. СИЗО находился в ста километрах от Приморска, но эта сволочь все равно до него дотянется…
А разбор будет. Игнат не упадет на колени, хватаясь за пробитый глаз. Он вцепится меченому в глотку руками. Он зубами вырвет его кадык и с диким торжествующим ревом умоется кровью врага. Меченый заплатит своей жизнью за выбитый глаз…
Игнат не пытался ничего внушать уголовнику, тот все увидел и так. Увидел и насторожился. И рука с вилкой стала медленно опускаться.
– Борзый? – спросил меченый.
Игнат промолчал. Пусть блатарь сам решает, какой он.
– Смелый, да?.. Может, и высоты не боишься? – Меченый поднял руку вверх и стукнул кулаком по боковине шконки третьего яруса.
– Летчиком будешь, – ухмыльнулся его похожий на мумию дружок. – Подвиг Гастелло повторишь. С пальмы, вниз головой на немцев!..
– С пальмы, – кивнул Игнат. – Вниз головой… Но не сейчас.
– Это почему?
– Не могу сейчас. Освобождение у меня. И справка с печатью есть.
– Справка есть, а печать вставим, – ухмыльнулся худой.
– Мусора спасибо скажут, – тяжело глянул на него Игнат.
– Какие мусора, что ты лепишь?
– Мусора меня на форшмак пустили. Убить хотели. Но не убили. Не смогли. А кто сможет, тому большое мусорское спасибо.