Неужели это я?

Леннокс Уинифред

Прямо хоть Роже звони! — нервно хихикнула она про себя. И тут же подумала, что пора и в самом деле позвонить мэтру Треньяну, узнать, как продвигаются дела с фильмом.

Съемками Роже остался доволен, меня он тоже хвалил. Интересно теперь посмотреть, как я выгляжу на экране. А еще интереснее, что будет делать Роже дальше. И захочет ли и дальше со мной работать? И вообще, жизнь необыкновенно интересна, со всеми своими поворотами и разворотами! Куда до нее какому-то кино!

Доехав до ближайшего автомата, она набрала номер Треньяна.

— Марго! Девочка! Получила приглашение?

— раздался бодрый вальяжный голос. —

Как какое? Эстер вот уже две недели назад разослала. Послезавтра премьерный показ. Увидимся! Нам всем есть с чем себя поздравить!

А Марго уже с неделю не заглядывала в почтовый ящик, дурочка, нужно непременно сегодня заглянуть.

— Неужели, мэтр? И мне тоже? — спросила она игриво, но сердце у нее замерло.

— Тебе в особенности. Но не будем хвалиться заранее. Все мы суеверны, но кажется, — тьфу-тьфу! — никто не ударил в грязь лицом.

Голос у Треньяна был довольный, И Марго вдруг почувствовала себя необыкновенно, ослепительно счастливой. Неужели? Неужели впереди слава? Деньги? Успех? Да, сегодня необыкновенный день.

— До встречи, мэтр, — сердечно простилась она и тут же стала звонить Андрэ, чтобы назначить ему свидание на улице Риволи, где находился ее любимый ресторанчик.

— А почему ты вчера отказалась встретиться? Просто чудо, что ты меня застала, — сварливо сказал он. — Я уже уходил.

— Ты не мог уйти, сегодня день чудес, — серьезно ответила Марго. — Вчера я этого еще не знала. Так что? Встречаемся?

— Разумеется! В день-то чудес! А какие чудеса расскажешь?

— Посмотрим... — подпустила таинственности Марго, хотя внутри у нее все пело. — До встречи!

Она ехала не спеша и думала, что жизнь становится еще интереснее, когда к ней прибавляется кино.

Глава тринадцатая

Весть

Переговоры в издательстве затянулись. Санди, взглянув на часы, поняла, что в агентство сегодня ехать уже не имеет смысла, и попросила разрешения позвонить. Она хотела спросить у Лили, нет ли каких-нибудь срочных новостей, которые вынудили бы ее изменить завтрашнее расписание. Лили сообщила, что приходила и не дождалась Санди какая-то посетительница, но обещала звонить домой. Еще принесли и оставили на столе рукопись. Срочного ничего.

— Вот и прекрасно. Завтра с утра я опять в издательстве, в офисе буду во второй половине дня, в три я назначила встречу. Всего доброго, Лили. Думаю, вы уже на полпути к дому!

— На четверть, — засмеялась секретарша. — До завтра.

Договор в конце концов подписали на тех условиях, на которых настаивала Санди, и она со вздохом облегчения простилась с директором издательства.

Ей нужно было торопиться. Сегодня Серж и Элен пригласили ее с Филиппом на ужин в ресторан. Так что сначала душ, потом непременно часок полежать. Нигде не задерживаясь, Санди поехала домой. Она предвкушала те полтора часа, что пролежит, любуясь своим садиком. Потом приведет себя в порядок. Раньше она всегда нервничала, выбирая платье, стараясь выглядеть как можно лучше. Но после Флоренции в ней появилась какая-то счастливая небрежность — она перестала сомневаться в себе, почувствовала, что непременно будет хороша, если только пожелает, если глаза ее зажгутся вдохновенным огоньком.

Не успела она

войти, как зазвонил телефон.

— Привет, Ди! — раздался голос Филиппа. — Как себя чувствуешь? Какие новости?

— Чувствую себя прекрасно. Новостей никаких. Во сколько ты за мной заедешь?

— А у меня новость. Только что выяснилось, что меня приглашают на премьерный показ нашего фильма. Сама понимаешь, отказаться я не могу, для меня это крайне важно. Извинись перед Элен и Сержем, ужинайте без меня. Целую, после показа приеду. Пока!

— Пока!

Санди отправилась в душ смывать огорчение. Хотя за месяц, что они прожили с Филиппом, она успела привыкнуть к подобным неожиданностям, привычка не сделала их слаще.

Честно говоря, Санди не узнавала своего возлюбленного. Скованный немногословный Филипп остался в прошлом. Новый стал постоянным участником всевозможных богемных и околобогемных сборищ, завсегдатаем круглых столов, охочим до опросов и анкет. Он принимал любое приглашение и, получив очередное, знакомился, налаживал связи, стремился стать своим человеком где угодно — в редакции, на радио, на студии. Он вдруг проникся любовью к спорту, курсировал из клуба в клуб.

— Погоди! Скоро я доберусь и до «Монд», — обещал он Санди завоевать одну из самых солидных и престижных газет, — у меня уже есть там знакомый журналист. Мы с ним вместе играем в теннис.

— Зачем тебе это нужно? — недоумевала Санди. — С одним ты играешь в теннис, с другим ходишь на скачки, с третьим играешь в бридж по средам. По-моему, для письменного стола у тебя не остается ни секунды.

— Ты как малый ребенок, Ди! Как ты не понимаешь, что мне необходимы связи! Я был круглым идиотом, когда держался в стороне от богемных тусовок. Теперь меня уже многие знают. И, вот увидишь, скоро будет знать весь

Париж. Я хочу, чтобы на каждую мою книгу была пресса.

— Круглым идиотом ты стал сейчас, — в сердцах отвечала Санди, — для того чтобы была пресса, нужны книги. А ты написал два романа и успокоился.

— Вовсе я не успокоился! Второй мой роман выйдет, и вот увидишь, какой будет успех!

Филипп пренебрежительно смотрел на Санди, повязывал новый галстук и отправлялся на очередное мероприятие, заседание, вечер, встречу.

Весь полученный в издательстве гонорар он пустил на обновление своего гардероба, заменив свитера, джинсы, спортивные куртки и грубые башмаки элегантными костюмами, рубашками, пальто и туфлями, сшитыми на заказ.

Санди больше не находила валяющихся повсюду скомканных водолазок. С новых костюмов Филипп сдувал пылинки и собственноручно аккуратно вешал в шкаф. Одевался он теперь броско, говорил громко, самоуверенно откидывая голову назад и пренебрежительно щурясь.

Зарвался, вздыхая, думала Санди, но ничего не могла поделать.

— Вот увидишь, — самодовольно цедил Филипп, — скоро у меня будут брать интервью. Скоро моим мнением будет интересоваться весь Париж. Вчера мы разговорились с одним журналистом, и он нашел, что я весьма оригинально мыслю.

— Что ты такое несешь, Филипп? — изумлялась Санди. — Я просто ушам своим не верю. Неужели ты серьезно?

— Ты снова хочешь задавить меня комплексами? — тут же начинал злиться Филипп. — Я тебе этого не позволю! Ты не парижанка и поэтому хочешь, чтобы и я оставался жалким провинциалом! Тебе претят мои успехи! Не знал, что ты так ревнива и завистлива!