Неведомое
Шрифт:
Сто лет живой связи со своей обителью. Можно отлучиться на пару часов хоть бы и на Землю, но каждая такая разлука – это шок. А если замешкаться, то связь разорвётся. И – путешествовать только Междумирьем. Телепортал на другую обитель тебя не пропустит. Почему-то.
Сто лет молодости – остаёшься таким же, как в момент инициации. Да, потом всё же стареешь. И даётся тебе несколько сотен лет жизни после ухода.
Сто лет. Но Хранитель может уйти раньше, если пожелает. Или если его вынудят. А вот задержаться нельзя, хотя книга и
Лия бегло пробежала глазами раздел, где все эти выкладки объяснялись подробнее и с формулами по полстраницы. Решив, что вернётся как-нибудь позже, она перелистнула на следующую главу – о «существах, обладающих магическим потенциалом». Но не успела вникнуть даже в первый абзац: в дверь постучали.
– Скоро полнолуние, – прошелестел голос Марии. Лия скатилась с кровати и принялась судорожно шнуровать сапоги.
На улице Мария её не ждала. Да и вряд ли она стала бы вливаться в толпу, которая заполонила мостовую. Люди теснились, галдели и не обращали на Хранительницу никакого внимания.
Луна, ослепительная и пышная, расцвела во всё небо.
– Лийка, вот ты где! – раздался смутно знакомый голос, и чья-то рука вытащила её за локоть к решётке канала.
– Привет, Мирослав, – она облегчённо вздохнула. – Как будто на салюте девятого мая оказалась.
Фраза поставила оборотня в ступор. Лии пришлось объяснять, что в этот день у них празднуют победу.
– А салют – это что?
Тут уже Лия озадачилась и кое-как изобразила руками, но Мирослав мало что понял.
– Чего только на Земле не придумают, – он хмыкнул и бесцеремонно отпихнул парочку зевак. – В следующий раз выбери другое место, чтобы никто не знал. А то ведь они из-за тебя слетелись.
– Мне стоит их опасаться? – спросила Лия как можно беззаботнее.
– Ещё чего, – он многозначительно потянулся к рукояти меча за плечом.
Тут за спиной раздалось:
– Опять ты за своё, Мирослав!
Тонкий капризный голос напомнил Саннгрид, но испугаться Лия не успела. Девушка, что повисла у Мирослава на шее, хоть и была одета в похожую кожаную куртку, но выглядела полной противоположностью бывшей Хранительнице – стройная, невысокая, с острым носом и в прямоугольных металлических очках.
Она дотронулась ярко-алыми губами до щеки Мирослава, что-то шепнула ему, захихикала – и лишь потом повернулась к Лии.
– Вы уж простите, что я только сейчас с вами знакомлюсь, – проворковала она. – Не хотелось в первый же день утруждать скукотищей. Витана Вранева, ваш помощник. Для вас – просто Вита.
– Ещё один помощник?
– Что значит – ещё один? – Вита нахмурила брови. – Если вы про Марию… Вы же не думали, что она будет устраивать вам приёмы и всё такое?
– Но Мария…
– А если вы про него, – она хлопнула оборотня по плечу, – так вообще непонятно, что он тут делает. Мирослав, ты разве не в штабе на ночь? Поди, Элиза уже
Бросив хитрый взгляд на Лию, Мирослав погладил разбушевавшуюся Виту по пепельным волосам.
– Лия, а вас я жду завтра в ратуше, – Вита перешла на деловой тон. – Давайте с утра пораньше, часов в двенадцать?
Лия кивнула – ей понравилось такое «пораньше».
Вита тихонько принялась рассказывать Мирославу что-то явно увлекательное – но оборвалась на полуслове.
Казалось, пошёл снег. Падали серебристые искры, и Лия заворожённо следила за каждой, подставляла им ладони: они щекотали кожу, просачивались сквозь пальцы и, отяжелев, летели вниз. От полной луны к воде канала протянулся луч.
И вдруг растаяла толпа, а из-под камней мостовой забились сияющие родники. Не осталось никого и ничего, кроме лунного серебра – оно опускалось с неба уже не снежинками, а непроглядным снегопадом.
Свет сочился из стен домов, из металлических завитков ограды, поднимался со дна канала, тёк по улице – медленно, затем рывками, словно кровь, хлынувшая из артерии.
Взметнулся ветер – и подхватил невесомый поток, завертел в сумасшедшей вьюге. Лия захлёбывалась от восторга, жадно глотала живое серебро. Оно заполняло её изнутри; её бросало то в жар, то в холод – ощущения, которых Вигар лишаются после знакомства с первой стихией, и Лия только теперь осознала, что теряла все эти годы.
Кровь шумела в ушах, жизнь пульсировала по телу до покалывания в кончиках пальцев, вместо воздуха в лёгких был свет; она сама была светом, она кружилась метелью, она плыла по сверкающей воде, она растворилась в бесконечном счастье.
Ратушу на главной площади венчала башня с остроконечной чешуйчатой крышей, а над воротами висели часы с самым причудливым циферблатом, который приходилось видеть Лии. Там были человечки, что бежали по окружности вслед за стрелкой, символы, которые могли означать что угодно, кроме разве что знаков зодиака, и непрерывно блуждающие созвездия – и всё это обрамлено затейливым серебряным орнаментом, который здесь встречался повсюду.
Она проскользнула в ворота. Под сводчатыми потолками стояла тишина. Лия распахивала двери, переходила из зала в зал. Три комнаты выглядели точь-в-точь как лекционные аудитории, ещё в одной был длинный стол человек на полсотни. В подвале обнаружилась библиотека.
Окончательно закопаться в книгах о магии Лии помешал возглас:
– Нашла наконец!
Вита, стуча каблуками по каменному полу, подбежала к ней. Сегодня она была одета вовсе не воинственно – в голубое платье, затянутое корсетом так, что талия казалась не толще шеи. В руках Вита держала пачку бумаг, которой обмахивалась, как веером.
– Давайте я быстренько вас ознакомлю со списком дел, чем скорее разделаемся – тем лучше. А то в пять… – она замялась, покраснела: – Мирослав освобождается.