Неведомые дороги (сборник)
Шрифт:
– О Джесс, как здесь красиво! Просто великолепно! Маленькой девочкой я даже не мечтала, что когда-нибудь буду жить в таком доме. Надеялась разве что на бунгало вроде тех, что строили в сороковые годы. А это дворец. И мне придется учиться королевским манерам.
– Это не дворец, – ответил я. – Нужно быть Рокфеллером, чтобы позволить себе дворец в округе Ориндж [21] . А если бы он и был дворцом, тебе бы ничему не пришлось учиться. Ты всегда держалась, как королева.
21
Округ
Она обняла меня.
– Мы прошли долгий путь, не так ли?
– И мы пойдем дальше, крошка.
– Я даже боюсь, знаешь ли.
– Не говори глупостей.
– Джесс, дорогой, я всего лишь повариха, посудомойка, мои родители жили в трущобах на окраине Мехико. Да, ради этого дома мы столько лет вкалывали, не разгибая спины, но теперь мы здесь, и мне кажется, что все изменилось в один миг.
– Поверь мне, крошка, скоро тебя будут принимать в Ньюпорт-Бич как свою. Ты от природы светская львица.
"Господи, как я ее люблю, – подумал я. – Семнадцать лет совместной жизни, а для меня она все еще девушка, ослепительно красивая, привлекательная, удивительная".
– Слушай, чуть не забыл. Ты знаешь, что у нас есть подвал?
Кармен недоуменно вскинула на меня глаза.
– Это правда.
Улыбаясь, ожидая подвоха, она спросила:
– Да? Прямо под нами? С королевской сокровищницей, забитой алмазами и изумрудами? Может, там нашлось место и темнице?
– Пойдем посмотрим.
Она последовала за мной на кухню.
Дверь исчезла.
Какие-то мгновения я тупо смотрел на гладкую стену.
– Это шутка? – полюбопытствовала она.
Язык у меня ворочался с трудом, но мне удалось пробормотать:
– Какая шутка? Здесь была... дверь.
Она указала на прямоугольник окна, "нарисованный" на глухой стене солнечным светом.
– Ты, наверное, принял за дверь прямоугольник солнечного света, падающий на стену через окно. Отдаленно он действительно напоминает дверь.
– Нет. Нет... здесь была... – качая головой, я провел рукой по согретой солнцем штукатурке, но и на ощупь не нашел контуров уже не видимой глазу двери.
Кармен нахмурилась.
– Джесс, что с тобой?
Я взглянул на нее и понял, о чем она думает. Этот дом очень хорош и даже трудно поверить, что он действительно наш, а Кармен достаточно суеверна, чтобы задаться вопросом, не ждет ли семью большая трагедия, чтобы уравновесить свалившееся на нее счастье? Слишком много работы, постоянные стрессы – вот вам и нарушение психики со зрительными галлюцинациями и разговорами о несуществующих подвалах... Судьба часто подбрасывает такую свинью, чтобы жизнь не казалась раем.
– Ты права. – Я выдавил из себя смешок. – Я увидел прямоугольник света на стене и принял его за дверь. Приглядываться не стал. Сразу побежал к тебе. С этим новым домом поневоле будет мерещиться черт знает что.
Она посмотрела на меня, улыбнулась.
– Мерещиться... пожалуй.
К счастью, я не успел сказать Кармен, что открыл дверь. И увидел ведущие вниз ступени.
В нашем новом доме в Лагуна-Бич пять больших спален, четыре ванные, гостиная с массивным каменным камином. Кухня впечатляет и размерами, и оборудованием: плиты с двойными духовками, две микроволновки, ростер для подогрева оладий или
Да, мы купили не особняк, но дом, заслуживающий слов: «Дела у Гонзалесов идут неплохо, они отлично устроились». Мои родители гордились бы нашим приобретением.
Мария и Рамон, мои отец и мать, в поисках новой жизни перебрались из Мексики в "El Norte" [22] , землю обетованную. Они дали мне, моим братьям и сестре все, чего могли добиться тяжелым трудом и самопожертвованием. Мы получили высшее образование и теперь один мой брат – адвокат, второй – врач, а сестра – профессор английского языка в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
22
El Norte – север (исп.), то есть в США.
Я выбрал карьеру бизнесмена. Нам с Кармен принадлежал ресторан. Я решал деловые вопросы, Кармен потчевала гостей уникальными блюдами мексиканской кухни. Мы работали по двенадцать часов в день, семь дней в неделю. Наши трое детей, подрастая, становились официантами. С каждым годом наше семейное предприятие все больше процветало, но давалось это нелегко. Америка не обещает легкого богатства. Только возможности. Мы ими воспользовались, но, чтобы реализовать их, пришлось пролить океан пота. Однако результата мы добились неплохого: покупая дом в Лагуна-Бич, смогли заплатить за него наличными. В шутку мы так его и прозвали: "Casa Sudor" – Дом пота.
Это был огромный дом. И прекрасный.
Со всем необходимым. Даже подвалом с исчезающей дверью.
Ранее дом принадлежал некому мистеру Нгуену Куанг Фу. Наш риэлтор, Нэнси Кифер, полная, говорливая женщина средних лет, сообщила нам, что Фу – вьетнамский беженец, один из тех смельчаков, кто покидал Вьетнам на лодках после падения Сайгона. Счастливо избежав встречи с вьетконговскими пограничными катерами и пиратами, пережив не один шторм, он сумел добраться до Америки.
"В Соединенные Штаты он прибыл с тремя тысячами долларов в золотых монетах и страстным желанием начать новую жизнь, – рассказывала Нэнси Кифер во время первой экскурсии по дому. – Он – очаровательный человек, добившийся фантастических успехов. Действительно фантастических. Вы просто не поверите в какую сумму он превратил эти три тысячи долларов всего за четырнадцать лет. Вы и представить себе не можете, какие широкие у него деловые интересы. Он владеет акциями множества компаний. Он построил себе новый дом с полезной площадью в четырнадцать тысяч квадратных футов на участке в два акра в Норт-Тастин. Удивительный дом, просто удивительный, вам нужно обязательно на него взглянуть".
Кармен и я решили купить прежний дом Фу площадью в два раза меньшей нового, но казавшийся нам чудом из чудес. Торг оказался недолгим, мы нашли взаимоприемлемое решение и завершили сделку через десять дней, поскольку платили наличными.
Для того чтобы оформить передачу права собственности, мне и Нгуену Куанг Фу не пришлось встречаться лицом к лицу. В этом не было ничего необычного. В отличие от некоторых штатов, в Калифорнии при подписании всех бумаг не нужно собирать в одной комнате покупателя, продавца и их адвокатов.