Never Back Down 2
Шрифт:
Обнявшись напоследок с Джимом и помахав Питеру, я получила пинка от Эда, и мы поспешно запрыгнули в вагон.
Вдоволь насмотревшись на скрывшийся позади перрон, мы отправились обратно в купе. По идее, я должна была сидеть в вагоне для старост, ожидая инструктажа, который уже слышала дважды. Но мне было как-то наплевать. Зато Эд уже убежал туда. Какой ответственный, его Ремус покусал что ли?
— Ты выяснила что-нибудь путное из дневника Горстейма? — спросила я, пока Лина водружала на сидение корзинку с Инсендио.
— Да, то что Алан Горстейм был полоумным придурком, — буркнула подруга. — Он зашифровывал
— Я вся во внимании.
— Проедем немного дальше — расскажу. Надо, чтобы Эд тоже слышал.
— А Эд не знает?
— Он не любит соваться в мою работу, — пожала плечами Лина. — А ты иди пока на инструктаж. Потом встретимся — поговорим.
У выхода из купе я столкнулась с Арти, спешащим занять вакантное место рядом с любимой девушкой.
Но скоро освободиться мне так и не удалось. Сперва нам зачитывали долгий и нудный инструктаж, после чего меня отправили следить за порядком в вагон, где ехали первокурсники. После чего мы искали сбежавшую шиншиллу какого-то паренька, устроившего форменную истерику на почве потери любимца. Только в час дня, когда меня сменили, а я уже намеревалась идти к Лине в купе, меня отловила Эбби с Гриффиндора и попросила помочь ей с некоторыми особо буйными личностями в начале поезда. Оказалось, какие-то первокурсники взорвали в купе шарики с красящим порошком да так, что самим дышать стало нечем. Так как поезд итак был доверху набит, я отправила их, а так же пассажиров трёх соседних купе, в хвостовой вагон. А что поделать? Некомильфо будет, если поезд прибудет в Хогсмид с разукрашенными трупиками.
К Лине я ввалилась ближе вечеру. Солнце заливало прозрачным ярким светом сочные зелёные луга, лёгкие, похожие на пух, облака лениво скользили по безмятежно-голубому небу, с запада, царапая необъятным брюхом ёлки темнеющего на горизонте леса, ползла тёмно-фиолетовая туча. В открытое окно врывался свежий, упоительно-сладкий воздух, напоенный ароматом луговых цветов и вчерашнего дождя. Изумрудно-зелёные поля тихонько вздыхали под порывами ветра, бегущего вдогонку за поездом.
Я вздохнула и присела у окна напротив Лины. Подруга сидела по-турецки на сидении, посасывая карамельную палочку и разбирала какие-то записи. Арти сортировал их, следуя указаниям девушки. Инсендио, вскарабкавшийся на столик, спал, подставив огеннно-рыжую шерсть ласковым солнечным лучам. Я осторожно погладила кота за ухом. До ужаса хотелось прильнуть лбом к стеклу, но, вспоминая сегодняшний сон, я чувствовала пробегавший по спине холодок и отстранялась от окна.
— Джина и Анджела в этом году не поехали, — сказала внезапно Лина, отложив записи.
— Неужели? — удивилась я, отрывая взгляд от скользящего за окном пейзажа.
— Угу. Джину перевели последний год доучиваться в Шармбатоне, а Анджела с семьёй уехала жить куда-то в Эстонию или Латвию. Говорят, там как-то спокойнее.
— Их право, — пожала я плечами. — Хорошо хоть, что в Англии не остались. Тут творится в последние месяцы какой-то феерический кошмар.
— Зато мы целый год будем жить одни в комнате, — сверкнула глазами Лина. — Только представь! Ложиться,
— Здорово было бы, если бы ещё и все наши ребята уехали, — задумчиво протянул Арти, вертя в руках лист бумаги с отпечатком кружки. — Можно было бы проводить ночи друг у друга. Ну, Марс ночует с Эдом, а я с Линой.
— Нам же запрещено, — икнула Лина, густо покраснев.
— Ну, мы же не будем об этом трезвонить на всю округу.
— Нет, Трэвис! Эта штука останется у меня! — Дверь в купе открылась, в неё ввалился Эд, крича что-то в коридор. — Почему? Да потому что я тебя на месте живьём урою, если увижу эту хрень в твоих кривых руках! Нет, не отдам! И платить не буду! Иди нахрен, Трэвис! В Хогвартсе такому не место!
Парень устало плюхнулся на сидение рядом со мной. Я, Лина и Арти не выдержали и расхохотались. Новенькая чёрная мантия была щедро полита чем-то розовым, блестящим и склизким. Некогда блестящий значок был погребён под этой слизью, светлые волосы Старосты Школы топорщились в разные стороны, глянцево поблёскивая в свете лампы.
— Очень смешно, — пробурчал Эд, счищая со значка розовые сопли. — Я бы на вас посмотрел, если бы вы были на моём месте.
— Что ты отобрал у Трэвиса? — отсмеявшись, спросила я. — Единорога с аллергией на старост?
— Нет. Какой-то гений додумался изобрести помесь камушка для игры в «плюй-камни» и вредноскопа.
— Это как?
— Как? Вот так!
Эд извлёк из кармана мантии небольшой круглый камень, который тут же начал верещать и вращаться, разбрызгивая вокруг себя ярко-розовую слизь. Мы с Линой успели нырнуть под столик. Больше всего досталось Арти и записям Лины. Эд поспешно запихнул шарик обратно в карман. Вылезая из своего укрытия, Линара побелела, глаза её наполнились яростью и обещанием скорой смерти.
— И зачем кому-то изобретать такую ерунду? — протянула я, пока Арти удерживал свою девушку от убийства. — К тому же, разве кто-то ещё играет в «Плюй-камни»? Даже Рем забросил их на первом курсе, а он парень обязательный.
— Понятия не имею, я это игрой никогда не интересовался. Но изобретателю такого кошмара никто «спасибо» не скажет.
— Интересно, чего он так верещал? — спросил Арти, пока Лина пыталась спасти свои записи.
— Предупреждал Эда о скорой смерти, — пробормотала подруга. — Твою мать! Оно не стирается! Эд! Тут были расшифровки записей Горстейма! Если пострадала важная часть, я выкину тебя в окно поезда!
В это же мгновение поезд вздрогнул, завизжал, дёрнулся и остановился. Лежащие на верхних полках сумки попадали на нас. Свет заморгал, словно подстроившись в такт испуганному стуку сердца, и погас. В купе сквозь оконное стекло серым потоком хлынула тьма — туча, ползущая с запада, своим крылом накрыла небо над замершим Хогвартс-Экспрессом. Поезд замер на мосту, парящим над ущельем, дно которого терялось во тьме.
С ужасом, сковавшим всё моё тело, я понимаю, что вчерашний сон начинает сбываться. Скорее инстинктивно я бросаюсь прочь от окна, утаскивая за собой Лину и Эда. В коридоре творится неразбериха, отовсюду слышны недоумённые испуганные возгласы, двери купе открываются, высовываются головы любопытствующих учеников.