Never Back Down
Шрифт:
Однако звенит звонок, ребята уходят, утаскивают Бетти, мы с Эдом остаёмся одни. Тогда я снова подхожу к нему, сажусь на его кровать, беру за руку и молчу. Просто потому что с ним и без меня постоянно трендят. Порой я говорю какую-нибудь ничего не значащую фразу, жалуюсь на Бетти, но в основном я молчу.
И каждую минуту каждого чёртова дня, что я здесь провела, меня не отпускало чувство вины. Я продолжала винить себя в том, что Эд сейчас в таком состоянии. В глубине души я осознавала, что моя вина здесь столь мала, что не стоит угрызений, но я переживала. Переживала каждую
Порой меня скручивала сильная боль, тогда я вставала, пересиливая себя, и брела к своей койке, чтобы переждать наплыв минутной муки и выпить лекарство, оставленное Помфри. Забегая вперёд, скажу только, что в дальнейшем мне эта боль сильно аукнулась — в минуты переживаний у меня до сих пор сводит судорогой пальцы.
В один из дней, проснувшись среди ночи, я услышала обеспокоенный голос медсестры:
— Я переживаю, Альбус. Пять дней без изменений. Всё ли правильно мы делаем? Возможно, разумнее отправить мальчика в больницу Святого Мунго?
— Боюсь, мадам Помфри, вы правы. Если завтра ничего не изменится, придётся связаться с Мириам Страут. Печально, Поппи, очень печально. Я надеялся… А впрочем, не важно.
— А мисс Блэк? Боли почти прекратились, она способна обходиться без обезболивающего и…
— Да-да, утром её выписывайте, — расеяннно пробормотал Дамблдор.
Они ушли, хлопнула дверь. Как и три ночи назад я подскочила на кровати и бросилась к Эду.
— Ну уж нет, дружок, они так просто тебя не увезут! — закатывая рукава и распахивая ворот ночнухи, заявила я. Я вынашивала этот план с первой ночи, я надеялась, что не придётся к нему прибегать, но, видимо, придётся.
Левую руку я осторожно приложила к его груди, правую — ко лбу. Закрыла глаза, сосредоточилась. Говоришь, пиромания мой предел? Вот и посмотрим! Мысленно я потянулась к медальону, пытаясь выудить те крохи энергии, что остались после пожара.
Нет, не получается, ничего не выходит… В груди начало колыхаться отчаяние. О, ну давай же, давай! Не для себя же прошу!
Я отняла руки, потёрла ладони, схватилась за кулон. Ну же, ну же!
«Я хочу ему помочь! Я должна ему помочь! Я заварила — мне разгребать! Ну!»
Внезапно меня словно обдало горячим ветром. Я почувствовала, как вокруг всколыхнулся воздух, увидела прозрачные завитки энергии. Кулон обжёг пальцы. Не теряя ни мгновения, я «зачерпнула» этой энергии. Ладони опалило нестерпимым жаром, словно я сунула их в пылающий камин. Сдержав рвущийся из груди крик, я направила поток энергии на Эда.
Тут же всё прекратилось. Ладони больше не горели, воздух неподвижно застыл вечерней прохладой. У меня подогнулись колени, я, схватившись за тумбочку, пыталась удержать равновесие, но осела на пол, словно ноги превратились в кисель. Перед глазами плыли круги, голову словно поместили в ведро со льдом. Даже после разгрома озера я не чувствовала такую слабость. Тишину нарушало лишь моё хриплое дыхание.
Превозмогая слабость, я приподнялась и посмотрела на Эда. К вящему ужасу его глаза до сих пор были закрыты.
На глаза навернулись слёзы. У меня ничего не вышло. Я не смогла удержать поток. За пару мгновений я могла передать Эду
— Прости, Эд, — прошептала я. — Я не справилась, прости меня.
Несколько ужасных секунд я сидела на ледяном полу, глотая слёзы и кусая губы. Пока откуда-то сверху не раздался тихий-тихий слабый голос:
— Эй… Ты не могла бы дать мне водички? В горле жжёт, а рука у меня как-то онемела… Марс? Ты чего ревёшь? Ох! Эй, что с тобой? Перестань меня обнимать, я хочу пить!
— Заткнись, голова садовая, — сквозь слёзы рассмеялась я, прижимаясь к нему. — Просто заткнись!
Комментарий к Часть 56. (Guilty) Не обессудьте, глава упорота в край, бредова от и до и вообще ужас ужас :(
В названии – песня группы The Rasmus – Guilty
====== Часть 57. (Тревога) ======
— А как это было? — спросила я, усаживаясь на его кровати. Эд, сидя по-турецки напротив меня, разворачивал плитку шоколада, которую я ему любезно отдала из собственных запасов. Услышав мой вопрос, он прервал поглотившее его высокоинтеллектуальное занятие и уставился на меня, подняв брови. – Ну, когда ты был в отключке. Дамблдор сказал, что ты там за жизнь боролся или что-то вроде… так как оно?
— А, ты об этом? — Лафнегл задумчиво пожевал шоколад. Я терпеливо ждала, пока он сформулирует. — На самом деле, я не помню толком ничего. Помню, что всю дорогу было страшно. Ещё помню, как вы со мной говорили. И помню постоянный щебет Бетти. Уж не знаю, что было хуже, честно говоря.
Я рассмеялась. Да уж, это даже наяву было ужасно.
— Сам виноват, — сказала я. — Как будто не знал, с кем связываешься!
— Ну… Бетти милая. Да, чуть глуповата, но она искренняя, добрая, — промямлил Эд, отводя глаза. – И, пожалуй, она немного простовата, но это даже плюс. Не надо часами сидеть и думать, что неё в голове творится.
— Дело вкуса, — я пожала плечами.
Мы помолчали. Эд ел, я смотрела в окно, размышляя о чём-то неопределённом.
— А если его уничтожить? — Снова заговорил Эд. Я непонимающе посмотрела на него. — Твой кулон. Я же помню, что ты говорила.
— Помнишь? Ах да, моя исповедь была до того, как Дамблдор сказал, что ты всё слышишь. Только не рассказывай никому, хорошо?
— Знаешь, я знаю о тебе слишком много того, что не должны знать другие. Ты второй или третий раз так просишь, — усмехнулся парень. — Ты должна меня убить, пока меня не похитили и не начали выведывать секретную информацию!
— Будешь говорить глупости — я отниму шоколад! — Махнула я рукой.
— Так как, что думаешь? Можно его уничтожить? Я просто помню, как Люпин год назад сжёг кольцо, которое тобой манипулировало. Ну, я подумал: если контракт нельзя расторгнуть, значит надо устранить одну из сторон. Тебе помирать не шибко хочется, но если, к примеру, сжечь эту цацку, то…
— Понимаешь ли, в чём дело, — подбирая слова, прервала его я. — В кольце, которое мной управляло, были сравнительно слабые чары. И… тот раз кончился для меня не совсем благоприятно.