Неверная жена

Санд Жаклин

Иногда лучше умереть сразу, не зная, кем ты родился. Иногда это знание причиняет боль.

Даниэль прочел краткую молитву над могилой и стал закапывать ее; дело шло быстро, и скоро остался лишь еле приметный холмик. Пройдет несколько дней, исчезнет и он. Жизнь в пустыне текуча, как пески, никогда не стоит на месте и навсегда укрывает своих покойников. Маленькой девочке, не узнавшей ни жизни, ни матери, ни религии, будет хорошо здесь. Маленькая девочка растворится в пустыне, и ее душа крохотной искрой полетит над песками… и

погаснет.

Даниэль возвратился к дому Заины, побывав перед этим на рынке, просыпавшемся рано и потому весьма оживленном. На чужака там косились, но особого внимания не обращали – Даниэль был не из тех, кто излишне его привлекает. Он купил яиц, овощей и хлеба, купил козьего молока. Улыбающийся щербатый торговец продал Даниэлю свежую куриную тушку со страдальчески вытянутыми ногами.

Заина, увидев корзину с провизией, лишь покачала головой.

– Что ты принес, Тайр?

Она впервые назвала его по прозвищу, и Даниэль улыбнулся.

– Это для моей госпожи, для тебя и для мальчонки. Всем нужно есть.

– Твоя госпожа пока может только пить. Я делаю ей отвар. Он должен помочь.

– Она должна поесть. Она потеряла много сил.

– Я лучше тебя знаю, что она должна или нет, – Заина фыркнула. – Ладно, чужак, готовь. Малик покажет тебе, где котел, чтобы ты мог сварить суп.

– Я могу сейчас посмотреть на мою госпожу? – спросил Даниэль. – Сейчас – можно?

Старухе явно не хотелось что-то ему позволять, но сегодня она почему-то относилась к Даниэлю мягче. Как будто, похоронив умершего ребенка, чужак заслужил доверие.

– Иди. Но недолго. Она все равно тебя не узнает.

Так и вышло.

Леди Александра лежала, укрытая тканым покрывалом, и металась в бреду. Влажные волосы прилипли ко лбу, свалялись сырыми колтунами, и пахло в доме кровью и чем-то еще плохим, даже запах трав не справлялся. Даниэль опустился на одно колено у ложа леди Александры, как опускаются перед сюзереном те, кого пора посвятить в рыцари.

– Моя госпожа! – позвал он.

Нет ответа. Под полузакрытыми веками блестели белки глаз, но леди Александра сейчас ничего не слышала. И видела, наверное, жуткие сны. Даниэль осторожно взял ее за руку – это было бы вольностью, если б он не прикасался еще раньше к леди Александре. Может, она все-таки услышит его и поймет?

– Моя госпожа, скоро вам станет лучше. Я должен уехать, но я вернусь за вами.

– Похоже, как будто ты прощаешься с нею, – сказала старуха у него за спиной. Конечно, она не поняла, что он произнес на чужом языке, однако смысл уловила.

Даниэль выпустил тонкие пальцы леди Александры и поднялся.

– Мне нужно быть в Аджлуне прежде, чем истает луна, – сказал он. – Потом я вернусь. Я дам тебе деньги за то, что ты сделала, и в награду за заботу о моей госпоже.

– Я не хочу оставлять ее в своем доме, – старуха поджала губы.

– Либо ты жестока,

либо милосердна до конца, – резко сказал Даниэль, и Заина пристально посмотрела на него. Она не ожидала от мужчины, который до сих пор выступал как проситель и был мягок, подобного тона. – Ты не обманешь меня, досточтимая Заина. Твое сердце преисполнено жалости, иначе как смогла бы ты делать годами то, что делаешь? Потому не говори, что не согласишься.

Старуха ничего на то не сказала, обошла Даниэля и склонилась над леди Александрой.

– Мне придется обрезать ей волосы. В них болезнь.

– Делай как знаешь. Тут я тебе не советчик. – Даниэль отцепил от пояса кошель графа де Ламонтаня, развязал тесемки и, зачерпнув горстью, высыпал на грубый стол золотые динары. – Этого должно хватить. Я оставлю вторую лошадь здесь, Малик сможет заботиться о ней.

Старуха даже не взглянула на золото.

– Ты сваришь куриный суп, Тайр. И потом можешь ехать, куда захочешь.

– Она выздоровеет? – спросил Даниэль.

– Откуда мне знать? На то воля Аллаха. Но я не скажу, будто такой возможности нет. Она молода, и если перенесла роды и жива до сих пор, в том добрый знак. Скажи, она понимает наш язык?

– Нет. Но если ты захочешь, она поймет тебя. Постарайся объяснить ей, что я вернусь за нею.

– А если ты не вернешься? Не говори мне, будто отправляешься в Аджлун, чтобы возделывать свои поля или нянчить детей. Ты воин, я вижу.

– У тебя зоркие глаза. Если на то будет воля Аллаха, я вернусь.

– Уповай на своего Бога, – буркнула старуха и больше ничего ему не сказала.

Даниэль вздохнул, посмотрел в последний раз на леди Александру и вышел. Его ждал котел, который еще предстояло отчистить от ржавчины песком, и курица с вытянутыми ногами.

Глава 9

Неприятные новости

Без повозки дорога до Аджлуна занимала не так много времени: уже к вечеру второго дня Даниэль въезжал в городок, приютившийся у холма, на котором над всею округой господствовал замок. Погода портилась, и потому с холма нельзя было разглядеть далекий Иерусалим – это удавалось лишь в ясные, пронзительно прозрачные дни. Городок был полон вечерней суеты, голосов и людей; направляясь к постоялому двору, где останавливался обычно, Даниэль размышлял, сколько времени придется провести тут в ожидании Фариса.

Ответ он узнал быстро: нисколько. Въехав во двор, Даниэль сразу увидел у коновязи серого жеребца, показавшегося знакомым. И верно, то был конь Фариса, Нар, превосходный скакун с гладкой лоснящейся шкурой и благородной статью. Удивляясь, отчего друг появился в Аджлуне так рано, Даниэль спешился, привязал Джанана рядом с Наром и отправился на поиски.

Фарис сидел в отдельной комнате, которую всегда оставлял для него хозяин, и с большим аппетитом ужинал. Открыв дверь, Даниэль потянул носом и высказался: