Неверная
Шрифт:
— У него пробки в ушках, надо промывать. Я таких твердых не видела никогда. Готовьтесь!
— Готовиться к чему? — испуганно спросила Ида.
— Держите его крепко. Я всё сделаю. — твердо сказала доктор и кивнула медсестре.
Та подготовила огромный шприц для промывания, от вида которого у Иды внутри всё сжалось, хорошо что мальчик не видел, что происходит, но когда до его уха дотронулся врач и начал заливать раствор, кабинет наполнился его истошными воплями.
Издевательство над ребёнком продолжалось сорок минут, в течение которых Ковалевские изо всех сил пытались удержать Костика, чтобы дать врачу возможность делать
Из кабинета Ковалевские вышли взмыленными и уставшими, со списком лекарств, которые нужно прокапать, барабанная перепонка была воспалена. Они оба ощущали что-то похожее на счастье и даже молча улыбнулись друг другу, когда выходили из клиники. Костик тихо плакал, прижимая к ушкам ручки, он слишком отвык от того, что слышит.
По дороге домой Влад купил ему шумоподавляющие наушники в магазине электроники. Когда Ида надела на мальчика устройство, Костик сначала попытался их снять, а потом понял, что так ему можно было побыть в тишине. Она отодвинула наушник в сторону и тихо прошептала ему в чистое и почти здоровое ушко:
— Вот так слышно… — сказала она и закрыла ухо снова. — А вот так нет.
Мальчик улыбнулся, будто понял её, он всё понимал, просто не мог этого выразить. Понимал, что больше никто не старался его больно ударить по попе, когда он сильно кричал, что его вкусно и часто кормят, а мясом даже каждый день. Костик обожал мясо, только не знал, как оно называется, для него это была мякоть, которую трудно было жевать, но так приятно есть. Он обжал сладкие фрукты, теперь их тоже давали каждый день и даже несколько раз, а какую вкусную кашу давали сразу после сна утром!
У него больше не чесалось в штанишках, потому что его часто мыли и меняли полный памперс сразу. Его выводили на прогулку, где солнышко так тепло грело, а ветерок щекотал кожу, там на улице так хорошо пахло и рядом был кто-то мягкий пушистый, он лизал ему ладошки. Ему давали интересные разноцветные штуки, которые ему нравилось трогать, а рядом была маленькая девочка, что постоянно подкидывала ему новые, ещё был большой мальчик, что давал ему еще более интересные штуки с крутящимися кругляшками.
Костик всегда чувствовал на себе чьи-то теплые руки, которые ласково гладили его по голове, руки, что осторожно раздевали его и одевали, мыли и укладывали спать. Они были такие приятные и мягкие, что их всегда хотелось держать и не отпускать. Эти теплые руки вкусно пахли, как и женщина, которой они принадлежали, с ней ему было хорошо и тепло рядом. Они так и ехали с Идой, держась за руки до самого дома.
*****
Иде никогда не нравилось, что в доме бывают чужие люди из обслуги, но ей пришлось смириться, когда она была ещё беременна Димой. Она попросту не справлялась с ведением хозяйства в их общем доме с Владом, об уходе за прилегающей территорией она даже не заикалась. Но у неё всегда были условия, которые она ставила перед мужем. Никто из обслуживающего персонала не живет в доме и на территории. У приходящего персонала нет ключей от дома и ворот. Влад её полностью в этом поддерживал, ему нравилось, что в их семейном гнездышке живут только Ида и их сын, никого больше.
Теперь Иде
Зарема очень быстро нашла с детьми общий язык, она присматривала за ними, пока родители ездили по больницам последние две недели. Дима проходил медосмотр перед школой, а Костик лечил зрение и слух. Няня стала просто спасением.
Но стоило Иде переступить порог дома, она отправляла девушку к себе и занималась детьми сама, исключение она делала только если они играли на улице или плавали в бассейне. Зарема стала её вторыми глазами на прогулках, а они были нужны, так как Костя, наконец, увидел мир вокруг себя и начал его активно изучать. Ему сделали операцию и прописали носить очков. Глазки его хоть и смотрели теперь прямо в любой момент могли снова уехать не туда, видели они по-разному и врач вместе с его опекунами активно с этим боролись.
Мальчик жил у них уже три недели, за это время из умственно отсталого приплода мужа на стороне он превратился в рядового члена странной семьи Ковалевских. Когда Соня поняла, что теперь Костик слышит, да ещё и видит, она взялась за его воспитание и обучение, от чего Ида была в легком шоке, она и вправду была как маленькая Галина Александровна. В ней будто жил дух советской учительницы старой закалки, которая пытается воспитать всё и всех вокруг.
Соня очень скучала по своей бабушке, она звонила ей каждый день и иногда плакала, глядя в родные и любимые глаза бабулечки в очках. В эти моменты Ида вспоминала, как перед отъездом из Крыма, Галина провожала Соню в аэропорт. Девочка поглаживала маленькими пальчиками её волосы, как всегда уложенные в красивую прическу с высоким пучком и приговаривала:
— Зачем мне куда-то ехать, бабулечка? Почему мы все вместе не можем домой поехать? — со слезами на глазах спрашивала Соня. — К нам домой! Будем я, ты, Идочка, моя любимая, опять вместе жить, как раньше.
— Сонечка, не всегда получается жить как раньше, милая моя. — улыбнулась ей бабушка. — Жизнь меняется и мы должны меняться вместе с ней, сейчас тебе нужно ехать с Идой, своей любимой, ты ведь так по ней скучала.
— А как же ты? Я по тебе теперь скучать буду! — всхлипнула Соня.
— И я буду, родная моя, так сильно буду.
Галина крепко обняла свою внучку, стараясь не расплакаться при ребенке. Она уже понимала, что как раньше они втроем жить не смогут, Ида не вернется обратно, её было больше не оторвать от сына, а мужа от неё. Ида этого пока ещё не понимала, погруженная в свои душевные терзания, а вот Галина с высоты своего опыта могла сказать точно — Ковалевские будут снова вместе, крепкая и любящая семья из четырёх человек. Но она никак не ожидала, что появится пятый и приехала к Ковалевским в гости не только разобраться в ситуации, но и сообщить новости.