Неверный муж
Шрифт:
– Так что у вас? Временная размолвка? Недопонимание? Или что-то посерьезнее?
– Слишком много вопросов.
– Не хочешь отвечать? А что если сыграем в игру? Ответ за ответ. Я отвечу на те вопросы, которые интересуют тебя, ты – на те, что задаю я.
– Думаешь, меня что-то интересует?
Натан смеется, прекрасно зная, что многое. До недавнего времени я о его существовании даже не подозревала. Когда мы познакомились с Демьяном, у него не было брата, и так продолжалось ровно до того момента, пока Натан не появился на дне рождения мужа. Его представили
– Тебе неинтересно, почему меня десять лет прятали?
– А тебя прятали?
Натан делает взмах рукой, подзывая официанта. Заказывает виски со льдом и все время, пока несут его заказ, молчит. Он не нервничает. Выглядит собранным и самоуверенным, но тема явно ему неприятна. Не помню, чтобы мы с Натаном разговаривали дольше нескольких минут и вообще оставались наедине. Демьян не позволял, а я не стремилась. Сейчас внутри разжигается интерес. Десять лет – большой срок, чтобы прятаться. Где он был? Почему за это время я не знала ничего? Ни фотографий, ни упоминаний, словно и не было человека.
Спрятавшись за бокалом, рассматриваю брата своего мужа. Я видела его много раз, но никогда не акцентировала внимание на одинаковом с Демьяном разрезе глаз, родинкой под нижней губой и усмешкой. Смотрю на Натана, и в груди что-то болезненно сжимается.
– Даже обидно, – говорит после того, как ему приносят стакан с виски. – Мы за полгода виделись с тобой больше десяти раз, а смотришь ты на меня только сейчас.
– Мы никогда не сидели так близко дольше пары минут.
– И то верно. Мой братец не позволял, – смеется и отпивает виски. – Знаешь почему? – давит интонациями и хищным прищуром.
– Почему?
– Потому что знает, что увел тебя у меня.
Два бокала вина не могут вызвать у меня галлюцинации, стало быть, Натан говорит это взаправду.
– Не понимаешь, да?
– Мы с тобой не были знакомы и уж точно не встречались, так что не понимаю, о чем ты.
– Он забрал себе всю мою жизнь, – говорит вроде бы спокойно, но как-то мрачно и с давящими интонациями в голосе добавляет: – Что у вас сейчас с ним?
– Натан…
– Так сложно признаться? Себе или мне?
– Ты ничего не знаешь!
– Верно, но ты можешь мне рассказать. А хочешь, я расскажу?
– О чем?
– Обо всем. Как хорошо ты знаешь своего мужа?
До вчерашнего дня думала, что нет человека, который бы знал Демьяна лучше меня. Мне казалось, что я осведомлена обо всем. О его распорядке дня, о том, с кем он сотрудничает, что планирует, где будет участвовать. Мне казалось, я знаю, что у него на душе, знаю, что может заставить его нервничать, злиться, а что успокаивает. Но сегодня на вопрос, на который еще вчера я ответила бы сразу и с гордостью, ответить не
– Молчишь, – у меня холодок по спине ползет от его тона и изучающего взгляда. – Потому что нихрена ты не знаешь о своем муже, Майя Высоцкая. Или скоро Маркова? Будешь возвращать себе девичью фамилию после развода?
– Откуда ты…
– А что? Простишь его?
Он с громким стуком возвращает пустой стакан на стол, смотрит на меня внимательно, будто и правда решил прочитать по моей реакции, что я собираюсь делать дальше.
– Не будь дурой, Майя. Ты видная женщина, желанная многими мужчинами. Демьян не оценит, потому что не умеет. Он не знает ничего о чувствах других людей.
– А ты? Ты знаешь? – смотрю на него со злостью, потому что он сейчас специально давит на больное, выжимает то, что я так хотела спрятать в дальний ящик и не доставать.
– Знаешь, где я был десять лет, Майя? И почему ты обо мне не знала?
Я сглатываю, ерзая на мягком сиденье кресла. Натан расстегивает пиджак, достает что-то из внутреннего кармана, а затем бросает передо мной фотографии. На них запечатлен он на инвалидной коляске. Худой, осунувшийся, жалкий, совсем непохожий на себя нынешнего – широкоплечего, подтянутого и уверенного в себе.
– Что это? – спрашиваю, не в силах поверить, что мужчина на снимках и передо мной – один и тот же человек.
Глава 14
– Снимок пятилетней давности. Они вышвырнули меня из своих жизней. Сделали вид, что Натана Высоцкого не существовало, и отправили меня влачить жалкое существование калеки в другую страну.
– Но… я не понимаю…
Разглядываю те две фотографии, что Натан мне предоставил. На обоих он совсем не похож на нынешнего себя.
– Ни родители, ни Демьян ни разу ко мне не приехали. Пришлось встать на ноги, чтобы увидеть семью.
Он усмехается, а у меня услышанное не укладывается в голове.
– Думаешь, с тобой поступят иначе? Стоит тебе развестись с Демьяном, как он вышвырнет тебя из своей жизни, забыв, что ты в ней когда-то существовала.
В его взгляде плещется едва контролируемая ярость и ненависть, а глубоко на дне – обида. Если допустить, что все это правда, и ни родители Демьяна, ни он сам не навещали Натана, мне вполне понятна его реакция, но…
– Я тебе не верю.
Мой муж – очень непростой человек, но равнодушным ублюдком он никогда не был.
– Я не удивлен, – хмыкает Натан и забирает со стола снимки, пряча их обратно во внутренний нагрудный карман. – Но я готов подождать столько, сколько потребуется.
– Подождать чего?
– Тебя. Однажды ты придешь ко мне, потому что тебе понадобится помощь, и я обязательно окажу ее тебе.
Мне кажется, я моментально трезвею и на недопитый бокал вина смотрю с отвращением. Меня начинает мутить, к горлу подкатывает ком. Поднявшись, неуверенным шагом иду в туалет, где оставляю весь свой ужин и вино. Умываюсь ледяной водой так интенсивно, что кофта становится мокрой до самых локтей.