Неверный

Тоцка Тала

— Ты лучше скажи, что с Лизой делать будем? — теперь меняет тему Демид, и это его «будем» выбивает меня из колеи.

Я был уверен, что нашел выход. Я почти все подготовил, осталось совсем немного, и можно было заканчивать. Я даже съездил к тому повороту, проехал пару раз туда и обратно.

— Теперь же все поменялось, да? — Демид сканирует внимательным, изучающим взглядом, и у меня появляется идиотское ощущение, что он прочитал мои мысли.

— Что поменялось? — пожимаю плечами как можно равнодушнее.

На

самом деле все поменялось. Мир изменился. Я сам. Все.

Теперь у меня есть дочь. Она уже столько времени прожила без меня, я больше не имею права ее бросить. А еще Соня…

— Слушай, может ну ее нахер, а? — вдруг негромко говорит Демид, глядя мимо меня. — Давай ее в полицию сдадим.

Я тоже смотрю не на него, а на стенку.

— Мы уже это обсуждали. Пять лет ни о чем. Она не оставит в покое Дамира.

— Но послушай…

— Демид! — резко обрываю, переводя на него взгляд. — Это мне решать. Оставь.

— Она не знала, — Демид тоже буравит взглядом. И замолкает.

— Кто не знал?

— Соня.

— Что именно?

— Что Амир не твой сын.

— Объясни, туплю, — мотаю головой.

— Когда мы сюда ехали, Соня не знала, что Лиза подменила Амира. Она ехала помочь твоему ребенку, Рустам, — говорит Демид сиплым голосом, и я снова отворачиваюсь.

— Наши с тобой договоренности, Демид… Я завезу тебе папку.

— Подожди, я еще не весь заказ выполнил, — качает головой Демид. — Вот закончу, тогда.

— Как скажешь, — пожимаю плечами, — как скажешь…

Глава 43

Соня

Я знала, что он будет ждать, заранее настраивалась. Но когда выхожу на крыльцо и натыкаюсь на полный ожидания и немой боли взгляд Айдарова, теряюсь.

— Демид! — Майюша вырывает руку и бежит к своему обожаемому Ольшанскому.

Он для нее как магнит. Я еще не встречала в своей жизни людей, которые пальцем не пошевелят, а на нем гроздьями виснут дети, да еще такие колючие ежики как моя дочка.

Хотя наверное, весь секрет в том, что когда Демид за что-то берется, то выкладывается полностью. Независимо от того, это его работа или игра с моей дочерью «в домик». И если из рабочих моментов я видела в основном телефонные разговоры, то на игры с Майей насмотрелась вдоволь.

Если Ольшанский обещает, что выделит на игру два часа, то это значит, что он добросовестно просидит в домике все два часа. Даже если потом еле выползет оттуда на четвереньках с затекшими конечностями.

Интересно, это у них семейное? Как работает Айдаров, я не только видела, а и испытала на себе. Может ли быть, что он такой же хороший отец как Демид?

Я помню все, что Рустам говорил о

себе и Амире. Становится жутко от осознания того, сколько выпало на долю всех замешанных в этой чудовищной фальсификации.

Конечно, самая пострадавшая здесь Ди. Я никогда не перестану ужасаться, представляя себя на ее месте. Но и когда я думаю о малыше Амире, сердце также ноет от безысходности.

В самые важные моменты своей жизни этот маленький мальчик был предоставлен сам себе. Женщина, которая не дрогнув отдала собственного ребенка, не станет по-настоящему беспокоиться о ребенке чужом.

Бедный малыш получал только необходимый уход, материнского тепла он был лишен так же как и отцовского.

А Рустам зря на себя наговаривал. Даже то, как он сейчас смотрит на нашу дочку, говорит о многом. В том числе о том, что он сейчас сильно ревнует Майю к Демиду.

Наша девочка обнимает Ольшанского за ноги и задирает голову. Тот бросает мимолетный взгляд на хмуро наблюдающего за ними Рустама и опускается перед девочкой на корточки.

— И что тебе сказал дядя доктор, пчелка?

Рустам синхронно присаживается рядом, перетягивая внимание малышки на себя.

— Да, расскажи, мне тоже интересно.

— Он сказал уколоть пальчик, — Майя поднимает пальчик и вертит перед носом у двух серьезных мужчин в костюмах.

Это выглядит так забавно, что я не могу сдержать улыбку и прикрываю рот рукой.

— И еще, что будет небольно!

— Конечно небольно, — соглашается Рустам.

— Откуда ты знаешь? — с интересом поворачивается к нему Майя.

— У меня тоже брали кровь, — говорит Рустам, — вот отсюда.

Он показывает Майе палец, и малышка с интересом его рассматривает. Рустам второй рукой берет дочь за ручку. Тем временем Демид выпрямляется, бросает на меня странный взгляд и обращается к Айдарову.

— Рус, можешь отвезти девочек домой? Мне только что позвонили, надо срочно ехать в другой город. Возможно, вернусь поздно ночью, а то и завтра утром.

Я возмущенно вскидываюсь и прищуриваю глаза. Когда это ему успели позвонить? Но Ольшанский с деланым удивлением приподнимает брови, и я недовольно качаю головой.

Театр одного актера, честное слово…

— Так мы сегодня не поиграем? — моя девочка разочарованно смотрит на Демида, но тот реагирует молниеносно.

— Да, пчелка, так надо. Зато вместо меня с вами поедет твой папа. Ты покажешь ему домик, и вы сможете с ним поиграть, — Ольшанский поворачивается к Рустаму. — Сможешь?

— Конечно, — Айдаров поднимается с корточек, не выпуская руку малышки, — я всегда любил играть в домики. И до сих пор играю.

— А как? — Майюша переключает свое внимание с Демида на отца и смотрит на него расширенными от удивления глазами.