Невероятная частная жизнь Максвелла Сима
Шрифт:
— Хм, отличная идея, я с тобой. — У меня из головы вылетело, что совсем скоро я везу нас обоих в ресторан.
Когда Элисон вернулась с выпивкой, мы уселись по разные стороны Г-образного дивана.
— Милая комната, — отвесил я тупую похвалу. — И дом тоже милый.
— Согласна. Но он слишком большой. Пять дней в неделю я брожу тут одна из угла в угол. Как-то это глупо, по-моему.
— А мальчики разве не дома?
— Они в школе. В интернате.
— А Филип?
— Уехал в Малайзию. Может, вернется сегодня вечером. А может, нет. — Она вдруг
— Что сказать?
— М-м… напряженный. Ты выглядишь немного напряженным.
— От усталости, наверное. Я уже три дня в дороге.
— Конечно, — кивнула Элисон. — Как я не догадалась.
— Да и прошлый год выдался не слишком радужным, — добавил я. — Мама говорила, что Каролина ушла от меня?
— Говорила. — Элисон протянула руку и положила ладонь мне на колено. — Бедняга Макс. Если захочешь, расскажешь обо всем за ужином.
Пока Элисон наверху поправляла прическу и макияж, я вышел к машине за коробкой, набитой бумагами. На улице был лютый холод, мелкие снежинки угрожающе порхали в ночном небе. Элисон, спустившись в холл и увидев картонную коробку, воскликнула:
— Боже, что это?
— Твои вещи. Мама с папой просили передать.
— Но они мне не нужны!
— Им тоже.
— Ладно. И что там?
— Университетские работы, кажется. Куда ее поставить?
— А, оставь здесь. — Элисон цокнула языком. — Ужасно — заставить тебя везти этот хлам сюда.
Она закуталась в шубу из искусственного меха, ввела код из четырех цифр в замысловатом устройстве на стене, и лишь затем мы вышли из дома. Под ногами было немного скользко, и Элисон взяла меня под руку, пока мы шагали к машине. Было приятно, что она вот так опирается на меня. А прикосновение меха к моей руке подействовало неожиданно успокаивающе.
— О-о, какая прелесть — «приус». Мы с Филипом подумываем купить такую.
Я собирался сказать ей, что автомобиль принадлежит фирме, но передумал. Мне вдруг захотелось, чтобы она считала его моим.
«Приус» в обычной бесшумной манере скользил по тихим, темным, таинственным улицам. Дома казались огромными, мощными, а в окнах почти нигде не горел свет. За какую-нибудь пару минут нам повстречались две полицейские машины — одна медленно патрулировала улицы, другая стояла на обочине. Я отметил вслух этот факт, и Элисон объяснила:
— Предполагается, что здесь велика вероятность преступлений. Ведь в этом районе полно миллионеров — в основном, банкиров, — а люди сейчас очень на них сердиты. Вот там, чуть дальше…
И Элисон принялась рассказывать историю об одном финансовом гении, который живет на ее улице, как его пригласили на работу в крупный банк, и он умудрился свести активы почти к нулю, одновременно несказанно разбогатев на персональных бонусах и пенсионных выплатах, но я слушал ее не очень внимательно, загружая в спутниковую навигацию завтрашний пункт назначения. Эмма, очевидно решив, что я уже на пути в Абердин, выдала соответствующую инструкцию:
—
— Попридержи коней, — остановил я ее. — Мы поедем туда, но только завтра.
— Пардон? — Элисон повернулась ко мне.
Я смутился, сообразив, что перебил ее в самой середине повествования о свежем финансовом скандале. Признаться, услыхав голос Эммы, я почти позабыл о присутствии Элисон.
— С кем ты сейчас разговаривал? — спросила она.
— Я? Ты о чем?
— Мне лишь показалось, что ты обращался не ко мне, вот и все.
— Ну конечно, к тебе. К кому еще я мог обратиться?
— Не знаю. — Она смотрела на меня с легким беспокойством и подозрением. — К навигатору, например?
— К навигатору? С чего бы я стал разговаривать с навигатором? Это же чистое безумие.
— Да, ты прав.
И дальше, до самого ресторана, мы болтали на другие темы.
Ресторан — симпатичное заведение, декорированное под старину, — располагался рядом с замком. Когда мы подъехали, снегопад несколько поутих, но все равно мы поспешили в тепло и уют некрашеных каменных стен и сводчатых потолков. В маленьких нишах вдоль стен ужинали пары, беседуя в относительном уединении, и наш столик также находился в нише. Официант, похоже знавший Элисон, был подчеркнуто вежлив и внимателен, провожая нас к столику. Пробежав глазами меню с интригующими названиями блюд, замешанными на местных традициях, Элисон выбрала сливочный козий сыр и салат со свеклой и цикорием, я же заказал дикую утку с фундуком и артишоками. К закускам Элисон попросила принести французского шардонне ценой в 42,50 фунта. К счастью, она заранее предупредила: «Сегодня я угощаю». С моей стороны, пожалуй, было бы наглостью списать эти расходы на счет фирмы.
— Значит, твой муж отправился на Восток? — начал я беседу, глотнув вина, которое, на мой вкус, ничем не отличалось от того, что продают в «Теско» или «Моррисоне» по пять фунтов за бутылку. — Чем он там занимается?
— Ну, объезжает поставщиков, — ответила Элисон без особой уверенности. — Командировки у него теперь все чаще и чаще. В Малайзию он заехал на обратном пути из Австралии.
— Я недавно был в Австралии.
— Правда? А ты чем там занимался?
— Гостил у отца.
— Ах да, я и забыла, что он там поселился. И как он?
— Отец?.. Нормально. В хорошей форме.
— Я не о том — как вы провели время? Если мне не изменяет память, — хотя столько лет прошло, я могла что-то и перепутать, — вы с отцом никогда не были близки.
Об отношениях с отцом мне совершенно не хотелось распространяться. На самом деле я хотел выложить все начистоту: мол, я знаю, что случилось тридцать лет назад, и мне очень жаль, что она застукала моего отца, когда он мастурбировал на ее фотографию, в придачу вынудив ее сняться. Но правильные слова не находились, как я ни бился. Меня спас — возможно, очень некстати — звонок мобильника. Я взглянул на экран: звонила Линдси.