Невероятная доктор Белль и Повелитель драконов–2
Шрифт:
– Также хочу представить тебе нашего спутника, лорда Цурукаву, Кэнсин-сана. Он младший целитель лечебницы рода Цурукава в Рюсейто, и ученик леди Элисон, – вновь заговорил Макс.
На фразе "ученик леди Элисон" брови Кристофера невольно приподнялись в немом изумлении.
– Раз формальности соблюдены, предлагаю, дабы не волновать миссис Браун, переместиться в комнату целителей, и уже там продолжить обсуждать стратегию её дальнейшего лечения, – добавил Грей.
Кристофер сдержанно кивнул и, резко развернувшись, широкими шагами первым покинул палату. Следом за ним потянулись и мы. Аоки осталась
– Рассказать вам о моей Родине? – мягко спросила акацукийка мадам Мэри.
– Да, леди…
– Аоки-сан, – представилась подруга.
Думаю, двум женщинам найдётся что обсудить, потому со спокойной душой отправилась за Греем, Кэнсин тенью следовал за мной.
Основная комната целителей располагалась на втором этаже, в центральной части здания.
– Доброе утро, коллеги! – улыбнулся Грей, широко распахивая дверь и давая мне пройти первой.
Трое молодых людей в белых накидках, до нашего появления что-то обсуждавших, мигом смолкли и ошарашенно уставились на входящую меня: один застыл с папкой под мышкой, другой с зажатым карандашом в руке, третий с чашкой чая у раскрытого рта. Да уж, выходит, женщины тут редкие гостьи, разу у народа такой шокированный вид. Пока Максимилиан нас всех представлял, я осмотрелась.
В помещении царил особый порядок, непонятный сторонним людям, но ясный любому доктору: порядок, тот самый, который на первый взгляд может показаться хаосом, но где каждый предмет находится на своём месте. Высокие стеллажи с историями болезней занимали две стены от пола до потолка. У окон стояли массивные столы из тёмного дерева, за ними обычно работали старшие целители. Стопки бумаг, писчие принадлежности и личные вещи врачей придавали комнате жилой вид.
В углу примостился небольшой диван, обитый потёртой кожей, – здесь можно было передохнуть после тяжёлой операции или ночного дежурства. Рядом с ним столик с неизменным чайником и чашками.
Солнечный свет, лившийся в высокие окна, падал на начищенный до блеска паркет, оживляя тёплым сиянием строгую обстановку. На подоконниках – горшки с лекарственными растениями, – их аромат смешивался с запахом чернил, бумаги и трав.
На стенах висели анатомические схемы и таблицы, показывающие течение различных болезней, также лаконичная карта самой лечебницы.
В простенке между окнами расположились портреты выдающихся целителей прошлого: молчаливые свидетели всех разговоров и споров, происходящих в этих стенах.
– Леди Белла, прошу вас, присаживайтесь, – Макс предупредительно подвёл меня к дивану. Я умостилась на самый краешек, благочестиво сложив ладони на коленях. – Прошу вас пояснить, что это такое – дилатационная кардиомиопатия? – спросил Макс, садясь на один из стульев. Рядом с ним расположился Кэнсин-сан, а Донован прошёл к окну и сделал вид, что ему вовсе не интересен мой ответ.
– Представьте, что сердце – это насос, – я встала, подошла к одному из столов, взяла чистый лист бумаги и карандаш. Быстро набросала схему. – В норме его камеры имеют определенный размер, а стенки достаточно толстые и сильные, чтобы эффективно выталкивать кровь. При дилатационной кардиомиопатии происходит патологическое расширение этих камер.
Я заштриховала увеличенные полости на рисунке:
– Видите? Камеры растягиваются,
Целителям пришлось встать и подойти ко мне. Кристоферу Доновану тоже. Заведующий хмурился, разглядывая мой набросок, и явно пытался сопоставить мои слова с тем, что показало ему Всевидящее Око.
– В результате сердце не может эффективно перекачивать кровь. Возникает застой: в легких – появляется одышка; в венах нижних конечностей – отёки. В печени тоже – она увеличивается и становится болезненной. Всё это части единой цепи, – я соединила линиями нарисованные органы. – Каждый симптом следствие неэффективной работы сердца как насоса.
– А почему эта болезнь вообще настигла миссис Браун? – спросил молодой целитель со светлыми волосами.
– Хороший вопрос, мастер?..
– Я пока не мастер, – смутился парень. – Я всего лишь младший целитель. Меня зовут Жиль, леди Элисон.
Надо бы мне разобраться в местной иерархии.
– Исходя из симптомов и рассказа самой пациентки, – кивнула я ему, – болезнь развилась после тяжёлой лихорадки два года назад. Вирус повредил сердечную мышцу. В моей стране это называется вирусный миокардит, перешедший в дилатационную кардиомиопатию.
– А если бы у нас не было магии? – мне нравился этот юноша Жиль. Умение правильно поставить вопрос тоже своего рода талант. – Как бы вы могли помочь миссис Браун в случае отсутствия волшебства, леди Изабелла?
– Только пересадкой сердца, – отрезала я. – Но для столь сложной операции, увы, у нас нет очень и очень многого! Во-первых, отсутствуют артефакты для надлежащего хранения органа. Нет аппарата или артефакта искусственного кровообращения, мониторинга жизненных показателей, специальных хирургических инструментов для кардиохирургии, нет ничего для содержания пациента после операции, нет лекарств для проведения иммуносупрессивной терапии, чтобы предотвратить отторжение органа.
Я взволнованно начала мерить кабинет шагами.
– И! Это главное! У вас отсутствуют узкие специалисты: анестезиолог-реаниматолог, перфузиолог, бригада кардиохирургов. Но даже если бы команда гениев-артефакторов совместно с инженерами смогли создать всё вышеперечисленное – это прорва времени, это обязательные ошибки, промахи, переделывание. То же самое касается лекарств. Это всё – месяцы, годы работы, так много времени, увы, у мадам Мэри просто нет.
Замерев в центре комнаты, закончила я. Лекари стояли у стола, где лежал мой рисунок и растерянно хлопали глазами – они поняли далеко не всё, что я сказала. Уж термины однозначно.
– А энка? – Максимилиан достал небольшой флакон с перламутровой жидкостью, которая, как лава, медленно двигалась сама по себе.
Его коллеги почти одновременно качнулись вперёд, словно заворожённые – их взоры буквально прилипли к стеклянному пузырьку.
– Это необыкновенное растение, его корни питают жизненные токи, идущие от самой горы Эйэн-дзан. Оно обретает полную силу лишь сто лет спустя. И только один цветок из всех. Магия цветка по преданию способна вернуть здоровье любому даже смертельно больному существу.