Невероятная подстава, или Хочу быть вашей мамой

Ершова Светлана

Усадил Дана на стул и тотчас попал в объятия благодарной за спасение родственницы. Интересно, она действительно считает меня идиотом? Тут и гадать не надо, кто умудрился накачать Элю и Даниэля возбудителем. Дети слишком малы чтобы до такого додуматься. Решила убрать соперницу, подложив её под другого?

Оттолкнув от себя Дурану, я рявкнул:

– Антидот, быстро!

Закивав, она убежала на кухню и вернулась, сжимая в руке маленькую прозрачную склянку. Капнул в стакан из принесённого родственницей флакона и налил туда же воды из стоящего на столе

графина, остатки выплеснул в лицо друга. Дёрнувшись, он открыл глаза, с трудом сфокусировав на мне взгляд.

– Пей! – приказал, всунув стакан ему в руку.

Видимо, приложил я его не слабо – он даже сопротивляться и возмущаться не стал, послушно осушив стакан.

– Так, я к жене, а вас прошу не расходиться. Скоро вернусь, будем разбираться в том, что здесь произошло. Предупреждаю сразу: виновных жалеть не буду. Ответят за свою мерзкую выходку по полной!

Произнося это, я не сводил глаз с Дураны. Сконфуженно сжавшись, девушка опустила голову. Надеюсь, поняла, что доигралась. Я ещё из-за того, что она завалила детей уроками, с ней не поговорил, а она выкинула фортель покруче.

Страшно представить, что бы было, если бы эти двое не сообразили разбежаться по разным углам. Застать я вместо родственницы Элю в объятиях Дана, и разбираться ведь не стал бы. Одним махом потерял бы и жену, и друга.

31

ЭЛЬМИРА.

Зелье, принесённое Арамаздом, подействовало практически сразу, но меня до сих пор трясло от всего пережитого. Да и под ледяным душем продрогла до костей.

Китти, причитая, стянула с меня мокрое платье и нарядила в сухое, сообщив, что герцог приказал передать, чтобы я спустилась в столовую, как буду готова. Идти не хотелось. При воспоминании, как я уговаривала мужа заняться со мной любовью, щёки пылали. Как я ему в глаза-то теперь посмотрю? До чего же стыдно за своё поведение, кто бы только знал. Он и так считал меня распущенной и развратной, а сейчас окончательно в этом убедился.

В столовую я входила несмело, пристально изучая пол под ногами. Вскинула голову лишь когда наткнулась взглядом на мужские ботинки. Арамаз стоял прямо передо мной, обеспокоенно разглядывая.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально вроде...

Только сгораю от стыда. Нет, этого я, естественно, не сказала. Но муж, похоже, сам догадался, отчего я неловко переминаюсь с ноги на ногу, стараясь на него не смотреть. Шагнув ближе, он привлёк меня к себе, чмокнул в макушку и прошептал:

– Всё хорошо, Эля. Тебе не в чем себя винить и смущаться не надо. А вот кому надо, мы сейчас разберёмся!

Последнее было произнесено с угрозой. Вынырнув из объятий супруга, заметила, что за столом сидят Даниэль, Дурана, а у стены понуро стоят три служанки и, судя по колпаку и испачканному переднику, кухарка.

Выдвинув для меня стул, Арамазд занял место во главе стола и, обведя строгим взглядом собравшихся, спросил:

– Кто-нибудь желает сознаться, или будем устраивать допрос? Я

так и думал! – прокомментировал он повисшую тишину.

– Зелье явно было в чае, поэтому я не понимаю, какие претензии ко мне? – с вызовом произнесла кухарка.

Интересная, кстати женщина. На вид лет тридцать, не больше. Эффектная. Смуглая кожа, чёрные глаза и того же цвета прядь волос, выбившаяся из-под головного убора.

– Откуда такая уверенность, что возбудитель налили именно в чай? – заинтересованно выгнул бровь супруг.

– Остальные ели всё то же, что и хозяйка с графом, а вот чай пили только они, – подала голос служанка, что обслуживала нас за завтраком.

– Ну хорошо, кто подходил к чайнику? У кого была возможность влить в него зелье?

– Я, Регина, – указала пальцем на служанку повариха, – и... Мисс Скайлафф. Она весь завтрак пробыла на кухне. И сидела за столом, когда я поставила на него приготовленный к чаепитию поднос.

– Дурана? Есть что сказать?

– Я этого не делала! – гордо вздёрнула подбородок тётушка.

– А я почему-то уверен в обратном. Эля вмешалась в образование детей, ощутимо ударив по твоему самолюбию, вот ты и решила от неё избавиться. Я не простил бы измены и сослал её в деревню, ты ведь на это рассчитывала?

– Не изменила сейчас, так изменит потом. Она тебя не любит и никогда не полюбит! – выкрикнула Дура, вскакивая на ноги.

– В отличие от тебя, ты хотела сказать? – с издёвкой протянул Дан, вынуждая ту покраснеть и с опаской покоситься на герцога.

– В общем, мне всё ясно. Можешь собирать вещи, после зайдёшь в мой кабинет, я выдам тебе немного денег. Этой суммы хватит, чтобы снять комнату и просуществовать, пока ты не найдёшь работу, – отрезал Арамазд.

– Ты выгонишь меня из-за неё? Она же недостойна тебя, вот увидишь, предаст при первой же возможности! Это сейчас она прикидывается невинной овечкой, а вспомни как вела себя на помолвке…

– Помню и в твоих советах не нуждаюсь.

– Я столько лет нянчилась с твоими детьми, а ты указываешь мне на дверь как какой-то служанке!

– Ни к чему этот концерт. Я уже осведомлён, что ты просто спихнула их на учителей, заставив заниматься семь дней в неделю. Моё решение окончательное, я его не изменю. Иди собираться!

– Ты ещё об этом пожалеешь! – выкрикнула Дура, перед тем как выбежать из столовой.

– Представление окончено, расходитесь по своим рабочим местам, – устало произнёс муж.

Слуги поспешно

и

скрылись на кухне.

– Дан, через пятнадцать минут улетаем на границу.

– Так срочно? До завтра не потерпит?

– Нет, Медисон рвёт и мечет, нужно побыстрей разобраться со всеми делами.

Понятливо кивнув, Даниэль нас покинул, видимо, переодеваться пошёл. В данный момент на нём лишь брюки и рубашка, почему-то с парой оторванных пуговиц. Хотя я точно помню, утром он был одет в мундир и все пуговки были в полном порядке.

– Ты надолго? – не удержалась я от вопроса.