Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 2
Шрифт:
– Весьма, мсье коммодор.
– Я вам объясню. Но сначала изложу нашу тактику. Я намерен высадиться к востоку от порта, окружить город и поджечь крайние дома таким образом, чтобы достичь предместья, где сосредоточены основные силы стрелков. Вот здесь - вы видите этот лесок?
– и развернется сражение, но наполовину притворное, единственной целью которого будет организованное отступление для того, чтобы задержать англичан. Если все пойдет так, как я рассчитываю, то они не смогут отрезать нам путь к отступлению и мы вовремя вернемся на корабль. Вы ничего не понимаете, не так ли?
– Я
– Мсье, вот тот момент, когда вы должны будете вме шаться.
– Ну, хорошо! И какова же моя роль?
– Пока я буду действовать так, как я вам сказал, вы отправитесь на ялике в порт, который в это время будет пуст, также как и набережные. Если же это будет не так, ну что же, мой дорогой Тюльпан, вы как раз тот, кто сможет быстро это исправить.
Ответить было нечего - сказано было твердо и непререкаемо. Капитан продолжал:
– Здесь на карте голубым крестиком отмечено место, это резиденция капитана порта. Там нет ни часовых, ни пушек, я это знаю. Тут командует толстый ничтожный тупица, который скорее всего спрячется в своей норе, как только услышит первые выстрелы.
– Ну хорошо, я должен найти этого господина?
– спросил совершенно ошеломленный Тюльпан.
– Найти, погрузить его в ялик и доставить ко мне живым. Это основная задача рейда, который, как вы видите, совершенно не похож на другие.
– Вы оказываете мне честь, мсье, - заметил Тюльпан после непродолжительного молчания.
– Почему мне?
– Я наблюдаю за вами в течение этих месяцев, - сказал коммодор, рот которого оставался сурово сжатым, но глаза улыбались. Я заметил вашу храбрость, вашу изобретательность, вашу быстроту при выполнении приказов, ваше хладнокровие. Я должен вам сказать, что среди всех моих людей вы пожалуй единственный, кто не убьет человека, если он вам не угрожает, а вы можете это сделать. Только трусы стреляют быстро.
– Одно замечание, ваша честь. Почему все придумано так сложно? Я говорю это не из страха, но можно атаковать резиденцию большими силами и поймать вашу птичку.
– И всполошить всех англичан? Попасть под страшный ружейный залп? Рисковать тем, что в схватке моя птичка, как вы выразились, может оказаться убитой? Живым! Он мне нужен только живым!
– А если я никого не найду? Если он спрячется в самом городе? Если он сбежит в Англию?
– Все может случиться, Тюльпан. Но дело в том, вы увидите, что при первых же звуках выстрелов он все бросит и спрячется там, где ничего не происходит, то есть в своей резиденции.
У этого человека был готов ответ на все и Тюльпан не стал больше возражать. Он поднялся и отдал честь.
– Очень хорошо, мне пора быть наверху, - сказал он и уже направился к двери, когда неожиданно услышал:
– Одну минуту. Я сказал, что должен был объяснить вам свое поведение. Я должен был сделать это по двум причинам: во-первых, я доверяю вам не военное поручение, а прошу вас оказать мне личную услугу. Поэтому вы имеете право знать - и теперь, когда вы знаете, вы можете отказаться выполнить мою просьбу.
– И вторая причина?
– Это то, чтобы вежливость не заставляла вас сказать,
Он помолчал мгновение, свернул план города, взгляд его стал отсутствующим, словно он колебался и не знал, сказать ли, словно скромность и некоторая нерешительность мешали ему выложить все начистоту - несомненно такое случилось впервые - рассказать то, что, как неожиданно понял Тюльпан, было какой-то странной тайной. Какое-то время в тишине не было слышно ничего, кроме ударов шлюпок о борта "Рейнджера" и невнятного бормотания людей, ожидавших приказов.
Голос Джона Поля Джонса был едва слышен, когда он сказал:
– Тюльпан, вы знаете, что я англичанин, не так ли? Если однажды, уже достаточно давно, я стал американцем то причиной этого была моя страсть к морю. Но в этой стране (его голос слегка усилился, на секунду вернулся старый гнев) мне не на что было надеяться: ни на чин, ни на командование, так как простолюдин никогда не командовал и никогда не будет командовать кораблями Ее Всемилостливейшего Величества! В Америке меня заметили. Там были нужны такие люди, как я. И знаете ли вы, мой друг, что было написано в двух резолюциях конгресса от 14 мая 1777 года? В первой: что флаг тринадцати соединенных Штатов будет состоять из тринадцати полос попеременно красного и белого цвета и тринадцати звезд на голубом поле. А во второй: что капитану Джону Полю Джонсу присваивается звание коммодора. Это звание обеспечивает мне старшинство над другими капитанами кораблей и в тот день, когда у нас будет свой флот, я получу титул адмирала. Да, я немалого добился, но в моей жизни существует страшный провал, Тюльпан: я не знаю, кто я такой. Я родился в Альбергленде в 1747 году, но никогда не знал никого из своей семьи. А потом я был отправлен к своему дяде, садовнику графа Селькирка. В те годы Селькирк часто приезжал охотиться в Альбергленд, мою деревню, и постепенно под влиянием разговоров слуг и разных сплетников о том, что они не находят в моей фигуре, моих чертах лица и моей интеллигентности ничего де ревенского и неотесанного... однажды я подумал, что я...
– Что вы сын графа Селькирка?
– Да.
– Это так важно для вас, мсье?
– А разве каждый из нас не стремится, иной раз с тревогой и сомнениями, узнать о своем происхождении? А вы сами, Тюльпан?
– Я?
– Вы, который в течение многих лет стремится установить свою личность! Который стремится выяснить тайну татуировки на своей ноге - таинственного знака, возможно свидетельствующего о вашем высоком происхождении и вполне возможно, что в действительности передо мной стоит не простой матрос Тюльпан - но кто? Сын короля, королевы, герцога?
Тюльпан слушал, раскрыв рот.
– Откуда вы знаете?
– От Эверетта Покса. Да, я знаю ваш секрет. И теперь вы знаете мой. Эта странная ситуация, состоящая в том, что мы оба не знаем точно, кто мы такие, и побудила меня выбрать вас - мне показалось, что вы не откажетесь, выясняя, кто вы такой, выяснить и мой секрет.
– Следовательно, в резиденции капитана порта? ...
– Там вы найдете или не найдете доказательство моего благородного происхождения.
– И этим доказательством, если я вас правильно понял, является человек.