Невероятные приключения Октопуса
Шрифт:
Из груди Октопуса вырвался отчаянный возглас, а глаза его мгновенно наполнились слезами.
– Что с вами? – спросила хозяйка, озабоченно глядя на Октопуса.
Октопус, ничего не ответив, взял в руки блюдо со своей невестой, быстро поднялся из-за стола и опрометью кинулся к выходу.
– Куда же вы?! – воскликнул хозяин.
Но Октопус не услышал его. Он подбежал к самой кромке морской воды, поставил блюдо на берег и дрожащими руками снял с него безжизненно повисшую прекрасную принцессу.
– Любимая! – воскликнул он в невыразимом отчаянии. – Любимая!
Он нежно погладил её пальцем, и в этот момент
– Она жива! – вне себя от радости воскликнул Октопус. – Жива! Пусть никогда мне больше не стать осьминогом, пусть никогда больше не увидеть мне тебя, любовь моя, но я знаю, что ты жива, и это самое большое счастье в моей жизни!
Держа в руках прекрасную принцессу, Октопус подошёл к воде и нагнулся, чтобы опустить туда свою невесту, чтобы она могла с миром вернуться в свой замок. Нагнулся, и в этот момент почувствовал, что его собственное тело стало стремительно уменьшаться, как-то странно съёживаясь. Он смутно помнил, что до этого перед самым его ухом раздался какой-то звон и каким-то внутренним чутьём догадался, что в этот момент его волшебный талисман – жемчужина с именной гравировкой – соприкоснулся с одним из концов маленькой короны, которая была на голове у прекрасной принцессы.
«Любимая! Подожди меня! Я иду к тебе!» - стремительно неслось в его голове. Всё его существо переполняла непостижимая ликующая радость. Он начал понимать, что происходит с его телом – и это было пределом его мечтаний.
…Октопус медленно возвращался из небытия. Уж не пригрезилось ли ему всё то, что произошло с ним на морском берегу?
– Где я? – спросил он, всё ещё пребывая в полузабытьи. Вопрос его прозвучал на каком-то странном, казалось бы, полузабытом, но до боли родном языке.
– Ты здесь, в нашем замке, мой дорогой Октопус, - услышал он словно из неведомых глубин донёсшийся до его сознания нежный и безумно любимый голос.
– В нашем замке? – машинально повторил Октопус, словно вдумываясь в смысл сказанного.
– В замке короля осьминогов, - ответил всё тот же нежный голос.
«Это она! Она! – восторженно неслось в мыслях Октопуса. – Это моя любимая! Она жива! Она говорит со мною!»
– Неужели это был какой-то кошмарный сон? – подумал он и непроизвольно выразил эту мысль вслух всё на том же странном и загадочном языке. То был язык, на котором он уже и не помышлял когда-либо заговорить, но с некоторых пор снова научиться говорить на нём было его заветной мечтой. Столь же вожделенной мечтой, какой было для него вновь услышать голос, который продолжал отвечать ему:
– Что ж, если это и сон, то самый прекрасный сон на свете. Потому, что теперь мы снова вместе, мой дорогой Октопус, и теперь уже не расстанемся никогда.
Октопус с трудом приоткрыл глаза и огляделся. Перед его блуждавшим затуманенным взором предстала знакомая комната. Это место было так близко и дорого Октопусу, что он, на минуту прикрыв глаза, вновь открыл их и снова, теперь уже внимательно, осмотрел всё, что его окружало. То, что он увидел, к его невыразимой радости, окончательно убедило его в том, что находился он там, где уже давно мечтал оказаться – в спальне прекрасной принцессы. Здесь же была и
– Это ты! – воскликнул Октопус, опьянённый дивным восторгом. – Неужели это не сон? Неужели я снова вижу тебя?! Вижу живой и здоровой?! Снова слышу твой милый голос?!
– Как я рада, что ты пришёл в себя! – промолвила прекрасная принцесса, и в глазах её отразилось некое подобие улыбки. Если бы осьминоги умели улыбаться, то в тот момент принцесса, несомненно, подарила бы Октопусу очаровательную улыбку. Но, к сожалению, осьминогам не дано такое открытое и удивительное проявление чувств, и она лишь продолжала глядеть на Октопуса с невыразимой нежностью.
Всё ещё пребывая во власти сладостных грёз, Октопус хотел протянуть руку, чтобы дотронуться до своей невесты… Но тут он увидел, что по направлению к прекрасной принцессе медленно потянулось осьминожье щупальце. Пораженный Октопус попытался оглядеть себя и тут он увидел, что его крепкого и здорового человеческого тела с руками и ногами как не бывало. Теперь туловище его превратилось в прежнее головоногое тело осьминога, от которого, как и полагается, отходили щупальца.
И тут он начал припоминать, как произошло его чудесное превращение. Он вспомнил прекрасную принцессу, распластанную на этом ужасном большом блюде, стоявшем перед ним на столе бедного рыбака. Вспомнил, что, увидев её тогда, от горя позабыл обо всём на свете. Вспомнил, как стремительно выбежал из рыбацкой хижины, держа в руках блюдо, на котором безжизненно лежала его невеста. Как оживил свою невесту, прикоснувшись к ней волшебным кольцом. И, главное, он вспомнил, как, желая отпустить прекрасную принцессу в воду, он нагнулся, и в этот момент его волшебный талисман – жемчужина с гравировкой в виде буквы «О» – соприкоснулся с одной из граней остроконечной короны принцессы.
Уже тогда Октопус смутно понял, что с ним произошло, но, поскольку он долго был в беспамятстве, свершившееся ушло в закутки сознания. Теперь же он осознал вполне, что свершилось то, к чему он, сам не отдавая себе отчёта, стремился в продолжение всего периода, который ему довелось пробыть в облике человека – он снова стал осьминогом.
Вспомнил Октопус, что когда-то его отец говорил ему, что талисман его в виде жемчужины с именной гравировкой обретёт волшебные свойства после соприкосновения с двумя предметами, каждый из которых сделан из уникальных видов золота. Так оно и произошло. В первый раз, когда помощник капитана прикоснулся к талисману своим кольцом, Октопус чудесным образом превратился в человека. Во второй же раз после соприкосновения волшебного талисмана с концом короны прекрасной принцессы он вновь стал осьминогом.
– Какое чудо! – воскликнул он потрясённо. – Неужели это всё же свершилось? Неужели я и вправду стал осьминогом, как прежде?
Принцесса ничего не ответила, лишь едва заметно кивнула головой и продолжала смотреть на Октопуса с невыразимой нежностью.
В этот момент в дверном проеме спальни прекрасной принцессы показалась голова Доносчицы.
– О, я вижу, наш гость пришёл в себя! – приветствовала Октопуса старая русалка в своей манере. – Что ж, сударыня, - обратилась она к королевской дочери, – прошу вас и вашего кавалера пожаловать к столу. Все ваши сёстры уже собрались. Ждём только вас.