Невероятные расследования Шерлока Холмса
Шрифт:
Гризель Раунтри закончила стирку, снова подмела в доме и стала печь кексы — на случай, если джентльмен из Лондона подоспеет аккурат к чаепитию. Коли у него есть хоть капля здравого смысла, он непременно так и сделает. Кто угодно скажет: выпечка у Гризель Раунтри намного лучше то сырой, то подгоревшей стряпни в местной гостинице.
Старуха не удивилась интересу больших шишек к убийству — мертвец оказался не простым. Он из столицы, представитель высшего общества, настоящий доктор. Так-то! Звали его Джеймс Дакре, из хэмпширских Дакре, братец молодого баронета, что в Рэмсмиде обретается.
Несколько месяцев назад баронета пригласили поохотиться, и, будучи в гостях, он познакомился с мисс Эвелин Эмбри, дочерью местного сквайра, знаменитой на всю округу красавицей — девушкой высокой, энергичной, куда красивее своих сестер и к тому же лучшей наездницей. Люди говорили, она бесстрашна и вообще безупречна, но местные фермеры не спешили ею восхищаться. Про семейство Эмбри ходила легенда не очень приятного свойства, и хотя в нынешний просвещенный век вслух ее не часто поминали, но и не забывали. Если коротко, мисс Эвелин считали подменышем. И такое случалось почти в каждом поколении рода Эмбри.
Судя по всему, девушка покорила благородного гостя, и тот зачастил с визитами. В округе поговаривали, что и сладилось бы сватовство, и помолвка состоялась бы, если бы тетя мисс Эвелин не заболела внезапно и не умерла две недели назад. Так что бедняжке придется несколько месяцев блюсти траур. А тут еще и новый повод для него — гибель родного брата несчастного баронета.
Гризель Раунтри, конечно, жалела молодого джентльмена. Такая ужасная и безвременная смерть! Но ведь нет худа без добра: если кончина доктора удержит баронета от женитьбы на подменыше, будет здорово. Когда глупые деревенские бабы судачили об этой красивой паре, Гризель помалкивала. Да только если бы и впрямь дошло до свадьбы, пить за здоровье молодых она не стала бы. Скверной будет судьба у жениха, ох, скверной! Так всегда случается, если кто-то влюбляется в подменыша из рода Эмбри.
Гризель ждала беды, но не представляла, чем все может обернуться. Младший брат баронета умер на глазу Белой Лошади! Дурной знак, очень дурной, и непонятно к чему. А его последние слова — «не девушка» — напомнили старую шутку деревенских парней насчет девственницы и оживающего единорога. Но как джентльмен из Лондона мог узнать о ней? Загадка, и непростая. Пока Гризель не представляла, как к ней подступиться, но знала твердо: смерть любит троицу.
Гризель уже второй раз вытирала пыль с дубового кухонного шкафа, когда в саду раздались голоса.
— Холмс, позвольте мне ею заняться, — говорил лондонский джентльмен. — С вашей бесцеремонностью вы можете до смерти перепугать несчастную старушку.
— Чепуха! — отрезал холодный решительный голос. — Я сама деликатность!
Гризель распахнула дверь до того, как гости успели постучать.
— Господа хорошие, добрый вечер! — сказала знахарка, глядя на высокого сурового джентльмена в плаще и охотничьей шапке.
На него разок глянешь, и ясно, кто здесь главный.
Низкорослый белобрысый типчик с пышными усами добродушно посмотрел на нее и улыбнулся.
— Если не ошибаюсь, миссис Раунтри? Я доктор Джон
Она кивнула и посторонилась.
— Вы желаете узнать о смерти молодого Дакре? Да, это я его нашла. Но вы, молодой человек, не волнуйтесь за меня. Я, может, и не видела тех ужасов, что вы насмотрелись в Афганистане, но сорок лет состою при местных роженицах и покойниках. Хлебнула достаточно, не сомневайтесь.
Белобрысый отступил на шаг и посмотрел на нее с удивлением.
— Как вы догадались, что я служил в Афганистане?
— Ватсон, что же вы? — сказал с укоризной его компаньон. — Так и не разучились удивляться простым салонным фокусам? Мне рассказать, как наша почтенная хозяйка раскрыла ваш секрет? Если помните, я проделал то же самое при нашей первой встрече.
— Да-да, помню, — подтвердил Ватсон с нервным смешком. — Но все же оторопь берет. Хозяин гостиницы намекнул, что миссис Раунтри слывет в округе немножечко ведьмой. И мне сразу показалось, что передо мной образчик… э-э… колдовства.
— Не удивлен, — отозвался Холмс. — Люди всегда фантазируют о том, что им непонятно, и наверняка придумают сказочку про мистера Дакре, найденного мертвым на Белой Лошади.
Гризель пригласила гостей за стол.
— Я чай заварила, и кексы свежие. Вы угощайтесь, а я буду рассказывать.
Она кратко и четко описала свои действия в утро смерти Джеймса Дакре.
— А вас нанял сэр баронет? — спросила женщина, оценивающе взглянув на Холмса.
Он кивнул.
— Этот джентльмен желает раскрыть причину гибели своего брата. Так говорите, Дакре был еще жив, когда вы его нашли?
— На последнем издыхании, без преувеличения. Истекал кровью, словно колотая свинья. Судя по количеству крови на траве вокруг, он пролежал там добрый час.
— И больше вы никого не видели? На тех холмах очень мало деревьев. Вы не осмотрели местность? Не заметили уходящего человека?
— Я осмотрелась еще до того, как поняла, что случилось. Не забывайте: я была на холме с другой стороны долины, когда заметила что-то красное на глазу лошади. Видела на мили вокруг, но там ничегошеньки не двигалось. Даже коров не было, не то что людей.
— Конечно, вы сказали бы констеблю, если бы кого-то заметили. А последние слова несчастного…
— Были именно такими, как я передала. Бедняга открыл глаза и проговорил ясно как божий день: «Не девушка». И умер.
— «Не девушка». Полагаю, он не к вам обращался?
— Не ко мне, — огрызнулась старуха. — А если бы ко мне, то ошибся бы.
— Быть может, его слова навели вас на какие-то мысли, вызвали воспоминания?
— Только старую байку про Белую Лошадь. Деревенские парни любили подшучивать над девушками. Мол, если поцеловать девственницу около мелового зверя, тот оживет и ускачет. Может, бедняга целовал какую-нибудь леди? Но я подумала о другом. Его ударили женским оружием. Как я поняла, это был ножик, которым распарывают швы. Он есть в любом наборе для рукоделия. Сдается, он хотел сказать, что его убила не женщина — несмотря на использованный инструмент.