Невеста авантюриста
Шрифт:
– Что происходит? Вы были так счастливы еще несколько дней назад. Дело в ваших сестрах? Письмо предназначалось им?
– Нет. – Лина покачала головой, но была тронута тем, что он помнил о существовании Мег и Беллы. – Нет, это не имеет к ним отношения. Просто у меня не лучшее расположение духа, вот и все.
– Простите… – Квин прервался, услышав шорох гравия под колесами подъезжающего по дорожке экипажа. – Похоже, у нас посетитель. – Он подошел к двери кабинета и слегка приоткрыл ее. – Давайте посмотрим, хотим мы быть дома или все-таки нас нет.
Было слышно, как Тримбл
– Я уточню, принимает ли его светлость. Как мне вас представить?
В ответ послышался громкий глубокий, но неразборчивый бас, а потом тихо и четко добавили:
– …с Боу-стрит. Вот мой ордер [1] .
Лина тотчас с шумом вскочила на ноги и уронила кусок пирога. Квин в тот же миг закрыл дверь, через всю комнату подбежал к ней и взял ее за руку:
1
Боу-стрит – улица в Лондоне, на которой расположено здание главного уголовного полицейского суда.
– Не пугайте меня! Неужели они здесь из-за вас?
Она кивнула. У нее настолько пересохло во рту, что она не в силах была даже прошептать «да». Бежать было некуда, особенно сейчас, когда на ее предплечье твердо лежала рука Квина, а у дверей стоял полицейский.
– Скорее за ту ширму. – Он кивнул в сторону задней части комнаты, где стояла старая, потертая складная ширма из выделанной испанской кожи, к которой он прикалывал булавками разнообразные карты и списки. Пока она стояла, не сводя с него глаз, он схватил свою чашку и блюдце и запер их в ящике, затем сдвинул маленький столик, за которым она сидела, и погрузился в глубокое удобное кресло. – Идите же.
– Спасибо, – прошептала Лина. – Большое спасибо.
Он покачал головой, глядя на нее. Лицо его было мрачным. Дверь начала отворяться, и она побежала прятаться.
– Ваша светлость, прибыл человек с Боу-стрит, – сообщил Тримбл, а она тем временем устраивалась за углом, подбирая юбки и стараясь прижать их к себе как можно плотнее.
– Только не говорите, что Грегора арестовали за какие-то проделки, – сказал Квин. В интонации его была нарочитая протяжность, за которой, как она уже успела выяснить, могли скрываться очень разнообразные чувства.
– Не могу сказать, ваша светлость.
– Что ж, тогда проводите его ко мне.
– Милорд. – Голос был уверенный, принадлежал мужчине средних лет и отличался резко выраженным лондонским выговором.
Лина противостояла искушению подсмотреть сквозь щель в месте соединения створок ширмы.
– Присаживайтесь. – Тон Квина звучал любезно, однако в его голосе слышались нотки, свидетельствовавшие о том, что если все это пустая суматоха, поднятая из-за пустяка, то он предпочел бы избежать беспокойства. – Чем я могу быть вам полезен… – Послышался шелест бумаг. – Инчболд?
– Здесь проживает молодая девушка, милорд?
– Их здесь несколько. Шесть служанок – они работают по дому и на кухне, несколько прачек, а также те,
– Нет, я имею в виду девушку, которая могла бы вести себя как леди, – сказал Инчболд. – Ей примерно двадцать с небольшим лет, светлые волосы, голубые глаза. В общем, весьма очаровательная особа. Взгляните, милорд, вот набросок портрета.
– Что ж, безусловно, есть определенное сходство с одной юной леди, проживающей здесь со мной, – с готовностью признал Квин спустя мгновение, в течение которого он, должно быть, изучал портрет.
Лина до боли укусила свой кулак, чтобы подавить вздох испуга. Он собирался выдать ее. В этом тесном углу она была в верной ловушке.
– А почему вы спрашиваете?
– Эта женщина разыскивается за совершение тяжкого преступления, милорд. А именно за кражу сапфира Толхерста, который она сняла с пальца самого сэра Хамфри, только что отошедшего в мир иной. Исходя из того, что мы знаем, она же и убила его, хотя это и выглядит как сердечный приступ. Впрочем, уже за одну только кражу полагается повешение, милорд.
– Боже праведный!
За восклицанием Квина последовала такая тишина, что Лина подумала, что полицейский услышит, как бьется ее сердце. Она отчаянно вцепилась пальцами в край стола, на который оперлась, чтобы не упасть, теряя сознание. Сквозь нарастающий гул, звучащий в ее ушах, она слышала, как Квин сказал:
– Да, это действительно очень серьезно. Вы можете полностью рассчитывать на мое содействие, Инчболд.
Глава 11
Квин определенно планировал ее выдать. Лина решила, что не станет рыдать и сопротивляться, на нее снисходило пугающее, леденящее спокойствие. Если они увидят, что она не оказывает сопротивление, то, быть может, у нее останется хоть какая-то надежда совершить побег позднее. Впрочем, реакция Квина поразила и ранила ее, точно острый нож.
– Как зовут эту женщину? – спросил Квин.
– Селина Шелли, милорд.
– О, кажется, у нас некоторое несоответствие. Юную девушку, живущую здесь, зовут Селина Хаддон.
– Это вымышленное имя, милорд, – уверенно сказал полицейский. – Видите ли, они так делают – имя оставляют свое, а фамилию берут чужую. Отличный ход, но тем не менее она остается воровкой и шлюхой. Эта женщина вышла из одного из самых лучших домов с дурной репутацией, под названием «Голубая дверь», что возле Сент-Джеймсского дворца.
Прежде чем Квин заговорил, в комнате воцарилась минутная тишина.
– Где и когда произошла эта кража?
– В Лондоне, милорд. В доме сэра Хамфри, при свете дня. Пятого марта сего года.
– Если вы не сможете объяснить, как одна и та же женщина может находиться одновременно в двух местах, которые к тому же разделяет Ла-Манш, то вам придется признать, что у нас не та Селина, которая вам нужна, Инчболд. Я согласен, что обе они, должно быть, кисейные барышни, но та прелестная маленькая леди, что находится у меня на содержании, четвертого числа этого месяца большую часть дня провела вместе со мной в теплой постели в Кале, что на севере Франции.