Невеста авантюриста
Шрифт:
Они уже въехали в Лондон и теперь с шумом катились по мостовым городских улиц, которые были ей совсем незнакомы, так как они двигались в южном направлении от Мейфэр. Квин сказал ей адрес: Клиффорд-стрит. Не самый роскошный квартал, но весьма респектабельная и, несомненно, фешенебельная улица, к востоку от Бонд-стрит. «Интересно, насколько же богат Квин?» – подумала Лина, оценивая взглядом его простые брюки и сюртук. Он владел драгоценностями и шелками, вел дела в Константинополе, а теперь еще и этот дом, к которому они подъезжали и который, если не был взят в аренду, стоил, должно быть, огромных
– Соседняя дверь ведет к Грегору. – Квин кивнул в сторону точно такого же портика, с оштукатуренной каменной крышей над входом и коваными украшениями тонкой работы.
– Вы вдвоем купили один дом?
– Да. Нам это показалось неплохим вложением, – сказал он, помогая ей спуститься из экипажа. – Пока я планирую проводить время здесь, а позже приобрету больше собственности. Лондон растет и расширяется с каждым днем.
– Добро пожаловать. – Грегор стоял на верхней ступени крыльца собственного дома, с улыбкой встречая гостей. – Вы привезли мне приятные перемены как раз вовремя, когда я начал уставать от Лондона. – Он сбежал вниз по ступеням и оказался рядом с ними на тротуаре. Едва он увидел кардинально изменившийся облик Лины, брови его в изумлении забавно подскочили вверх. – Мадам! У нас намечается маскарад?
– Добрый день, Грегор. – Она присела в реверансе, чем заставила его улыбнуться еще шире.
– Нет, это не маскарад, – серьезно ответил Квин, и Лина заметила, что к концу фразы от веселья русского не осталось и следа. – Пойдемте прогуляемся и поговорим там, где нас не смогут подслушать.
– Для начала я бы все-таки хотела войти внутрь, – сказала Лина. При мысли о том, что ей придется идти по улице при свете дня, не успев даже проверить, что ее маскировка не пострадала во время поездки, сердце ее учащенно забилось.
– Ну конечно, я должен был догадаться. – Квин, вероятно, подумал, что ей требовалось зайти в дом по определенной, сугубо личной необходимости.
– Давайте все вместе зайдем в дом, выпьем по чашечке чаю, а затем направимся на прогулку? – предложила она и, к ее облегчению, мужчины безропотно проследовали за ней мимо дворецкого, вошли в парадную дверь и почти натолкнулись на Лину, когда она неожиданно остановилась в просторном холле. – Как здесь чудесно!
И она была права. Большой, полный света и воздуха зал с высокими потолками и роскошной подвесной люстрой, с широкой лестницей с коваными перилами и целым рядом массивных деревянных дверей.
– Я намерен поразвлечься от души, – сказал Квин, словно предупреждая, что собирается объявить кому-то войну.
Лина бросила на него краткий взгляд и обратила внимание на выражение его лица: казалось, он был весел, но взор его был холоден и беспощаден.
«Что он имеет в виду?» – задумалась она, пока Грегор представлял Квину нового дворецкого, мужчину средних лет по имени Уайт.
– С остальной прислугой я поговорю позже, – сказал Квин. – Распорядитесь, чтобы в гостиную принесли чай, и пожалуйста, пусть служанка мисс Хаддон сейчас же покажет ей ее комнату.
Грегор нанял для нее приятную скромную девушку, производившую впечатление осмотрительной и разумной особы.
– Пруденс, мэм, – представилась та и сделала реверанс. – Прошу вас сюда.
После готического своеобразия
Они пили чай в изысканной, элегантной гостиной, мужчины обменивались деловыми и светскими новостями, мнениями о новых изданиях и мелких домашних трудностях, с которыми пришлось столкнуться Грегору. Лина заметила, что он был очень скромен и благоразумен в то время, пока жил здесь, хотя она подозревала, что он будет менее сдержан в ее отсутствие.
– Беркли-сквер, – сказал Квин, опустив на стол чашку. – Уверен, Селина, вам понравится мороженое у Гантера.
«Если даже я скажу «нет», то все равно окажусь там», – подумала Селина, но так и не поняла, забавляет ее это, или раздражает.
Всю дорогу мужчины были к ней очень внимательны и не отпускали от себя ни на шаг, так что она чувствовала себя маленькой пленницей между двумя огромными конвоирами. Всю дорогу она шла опустив голову, постоянно ожидая, что полицейский с Боу-стрит может в любой момент выскочить из-за угла и выдвинуть против нее обвинения.
– Волнуетесь? – спросил Квин, когда они остановились у края тротуара, чтобы переждать движение и перейти на другую сторону Бонд-стрит.
– Нет… то есть да. Да, очень волнуюсь, – призналась Лина.
– Что ж, тогда прекратите всем своим видом демонстрировать, что вам есть что скрывать или что вы вот-вот лишитесь чувств от переживаний, – сказал он. – Запомните, вы моя любовница, и ведите себя соответственно.
Лина крепче сжала руку Квина, гордо приподняла подбородок и теперь шла по улице, расправив плечи, с откровенным, дерзким любопытством глядя по сторонам. В определенном смысле это было довольно просто. Никогда прежде она не отваживалась проникнуть так глубоко в этот престижный, исключительный мир Мейфэра, а во время прогулки по такому фешенебельному району, как Бонд-стрит, был шанс встретить любых представителей высшего света, вплоть до принца-регента.
Квин свернул на Брутон-стрит:
– Нам непременно нужно пройтись по магазинам. Откровенно говоря, вы выглядите как дорогая куртизанка.
К тому времени, как они добрались до Беркли-сквер, Лина окончательно утвердилась в ощущении, что сегодня она вне милости Квина. Еще ни разу с тех пор, как они прибыли, он не был более властным и деспотичным и менее сострадательным. Возможно, он осознал масштаб проблемы только здесь, в Лондоне, или, быть может, попросту сожалел о том, что взялся помогать ей. «Как же глупо было влюбиться в вас», – подумала она, намеренно надув губы и сердито посмотрев на него, а потом, взмахнув ресницами, бросила взгляд в сторону проходящего мимо джентльмена. Молодой человек улыбнулся в ответ, замедлил шаг, но, оценив ее грозное сопровождение, отвел глаза и снова пошел быстрее.