Невеста без места

Кочелаева Наталия Александровна

Люба не нравилась Алексею. Преждевременно созревшая девица втискивала развитые формы в узкое и короткое школьное платьице, сооружала на голове «воронье гнездо», яростно начесывая жидковатые пряди, а чтобы учителя не возмущались внешностью председателя совета пионерской дружины – цепляла на макушку синтетический пышный бант. Выглядело это глупо, глупым казалось и лицо Ерошкиной, похожее на холодную котлету, которой фантазия неведомого Пигмалиона придала форму красивого девичьего лица. Она казалась – да и была! – весьма ограниченной особой, лицемеркой и нахалкой. Но если она сама подошла – не гнать же ее теперь! Потом, что-то в ней есть...

Пробуждающийся интерес к противоположному

полу скоро примирил Алексея с внешностью и характером новой подружки. Да и она старалась повернуться к избраннику лучшей своей стороной, демонстрировала не напор и хамоватость, а нежность и деликатность, разговаривала теперь с окружающими ласковым голоском, обогатила арсенал скромными ужимками и вообще «очень переменилась», как шептались учителя. Вот ведь что любовь с людьми-то делает!

Итак, отношения Алексея Быкова и Любочки Ерошкиной оказались повсеместно признанными. Она уже приходила к своему избраннику домой и пила чай с его мамой, помогала ему писать «правильные» сочинения, он решал за нее контрольные по алгебре и провожал из школы домой. «Главного» между ними пока еще не было, хотя целовались и обжимались они до головокружения, места и времени не выбирая. Впрочем, это только у Быкова голова кружилась, Любочка же оставалась трезва и хладнокровна. Она не была новичком в любовных делах. Во-первых, ее сердце было давно и прочно отдано Кольке Лобанову, оболтусу с соседнего двора. Но Колька ушел в армию, и хоть приказал ждать, ясно было – толку из него не выйдет даже после армии, он не пара для разумной девушки. Во-вторых, у Любы был еще пожилой друг, любитель незрелых плодов, человек небедный, щедрый и ласковый, даже с автомобилем и дачей. Но вот беда – он был давно и прочно женат...

Так что Любе были и карты в руки, и решила она взять на себя инициативу в новогоднюю ночь – самое время для чудес! Молодежная компания собралась у Любы дома. Ее мама отдыхала в санатории, таким образом, плацдарм был свободен. Она нарочно не стала приглашать шумную компанию – так, две подружки-соседки. Посмотрели «Голубой огонек» до часу и разошлись по домам, спать. А парочка, слегка подогретая бутылкой плохого шампанского, кинулась друг другу в объятия.

«Когда восторги любовной пары утихли», как писал Дюма-пэр, Лешке стало нестерпимо неловко. Он чувствовал, что Люба ждет от него чего-то, каких-то важных слов, серьезного поступка... Но чего именно? Наконец собрался с силами и выдавил:

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, – с готовностью сообщила Люба.

Она даже не слишком покривила душой. Самое время для главных объяснений. Но Алексей чувствовал фальшь собственных слов. Его назойливо тянул к Любочке пробудившийся инстинкт, а она зачем-то поддалась ему. Неужели и правда любит? Тогда и он будет любить ее, принесет ей в жертву свою жизнь, как она только что принесла в жертву свою невинность...

Ребенок, воспитанный на книгах, он не замечал выспренности, нежизненности своих суждений и мог чувствовать только мучительную неловкость.

Что тут еще можно сказать? Лешке крупно повезло, что Ерошкина оказалась такой оторвой, да и неумной к тому же. Будь она порасчетливей и поумнее, так и пришлось бы приносить ей в жертву свою жизнь! На новогодние каникулы родители Быковы повезли сына в деревню, где жила родня матери. Нужно было попрощаться с родственниками. Вернулись только девятого числа.

– А тут подружка-то твоя замучалась бегать! Каждый день приходила, – оповестила Быкова-младшего пожилая соседка, которой доверили присматривать за квартирой и за белой кошкой Ниткой в придачу. – И такая девчушка складная, и вежливая такая! Вот и парочка готовая!

Пришлось тащиться к Ерошкиной. За время пребывания в деревне, вдалеке

от манящих прелестей Любы, Алексей окончательно пришел в себя, близость природы подействовала отрезвляюще. Он решил серьезно с ней поговорить, объявить, что виноват, что готов нести любую ответственность, но он не любит ее, не хочет портить ей жизнь, и пусть она найдет себе другого человека, который будет ее достоин. Сочиняя по дороге такую речь, Лешка и не заметил, как оказался у дверей Любиной квартиры. Дверь была приоткрыта, и Быков машинально вошел. В прихожей валялись на полу сапожки в луже растаявшего снега, а с кухни доносились громкие девичьи голоса. Очевидно, к Любке пришла подружка, и теперь они предавались любимому занятию – трепались. Алексей открыл было рот, чтобы оповестить о своем приходе, но закрыл его, услышав свое имя.

– Ну чего, было у вас чего-нибудь?

– Все уже было, Оксан! Все!

– И чё?

– Ничё. Как обычно. Чтобы у кого на этом деле колокольчик висел – я еще не видела. Было один раз, на Новый год, потом он уехал. Тогда говорил – люблю.

– А ты?

– И я ему – люблю, чего ж еще?

– Счастливая ты, Любка... Тебе прям все завидуют сейчас. Такой парень, спокойный, и не дурак, и не урод, а теперь еще и в загранку уезжает... Вот сложится у вас, выпишет тебя к себе, хоть мир посмотришь, поживешь, как человек!

– А то! Я тебе, Оксан, так скажу: человек – сам кузнец своего счастья. Это точно. Надо самому за свою судьбу отвечать. Будь я дура, я б Кольку-оболтуса с армии ждала, а какой с него навар? Явится, шоферить пойдет, живи с его мамашкой и сеструхой в хрущевке... Или вон Михал Иваныч – мужик что надо, и подарки дарит, и машина, и ресторан... Только ж он на мне не женится, у него своя жена есть, так? А потом, он старый. Так я не я буду, если Быкова на себе не женю! Надо будет – забеременею, тогда нас поженят и меня с собой в Швейцарию возьмут.

– А не боишься?

– Чего? Рожать? Так все рожают!

– Что он тебя бросит с животом, не боишься?

– Ну вот еще! Он тюфяк такой дебиловатый, куда он денется!

– Как же ты с ним собираешься жить, если не любишь его ни капельки?

– А что? Привыкну! Да и потом – пусть отвезет только, а там я себе, может, получше найду. Там на наших девок знаешь как западают? Все говорят. С моей-то внешностью...

Внешностью Любу Бог не обделил, а вот мозгами... Она не сориентировалась в ситуации даже тогда, когда в дверях кухни увидела Лешку, она не поняла, что ее игра окончена, она даже выбежала за ним на улицу – в шлепанцах по сугробам! – и все просила вернуться, уверяла в любви и верности!

Ну и что? Первая любовь мало у кого бывает удачной. Но Алексею Быкову это предательство запало глубоко в душу. Может быть, если бы он поделился с кем-нибудь, высказался, получил пусть даже не совет (что тут посоветуешь?), а живое, понимающее сочувствие – отлегла бы от сердца обида. Но этого не произошло. Родители были слишком заняты предстоящим отъездом, а друзей у мальчишки не водилось. Ответ можно было найти только в книгах, и вышло так, что попалась в руки Быкову-младшему «Госпожа Бовари» Флобера. Из романа, проникающего в потайные глубины женской души, Алексей вынес следующее убеждение: красивые женщины (а они все красивые, если не цепляют синтетические банты на начесы) любят только напористых, наглых, жестоких, самоуверенных людей. Толстым, смирным тихоням предназначены роли нелюбимых мужей. Мужья всем мешают, их водят за нос, над ними смеются. Их даже не жалко, потому что так и надо. Так что если ты не удался в самоуверенного красавчика – тебе лучше вообще с женщинами дела не иметь. Во избежание. Так что Лешка махнул рукой на любовь-морковь и приналег на английский.