Невеста без места
Шрифт:
Она без сил опустилась на кровать, и дрема снова закачала ее в своих душных, темных объятиях. Но что-то в этой дреме вдруг припомнилось, отчего Вера подпрыгнула на кровати и открыла глаза. Вот черт! Она ж сюда не валяться и дремать приехала, а работать! Да. Напилась вчера до провала в биографии. Вела себя недостойно. Судя по всему, Ярослав Алексеевич не сердится, а так, подсмеивается над ней. У нее есть шанс загладить свою вину. Прямо сейчас привести себя в порядок, выйти к нему в гостиную и заявить, что готова приступить к работе!
Вместо умывания протерла лицо тоником, руки – влажными салфетками, припудрилась, причесалась, натянула трикотажные брючки и белый пушистый
Вероника уверенно процокала каблучками по коридору и, войдя в гостиную, произнесла заученное:
– Ярослав Алексеевич, я готова работать.
– Ай, молодец, – отозвался из кресла Лапутин. В одной руке держал он коньячный бокал, в котором плескалась янтарная жидкость, в другой – толстенную сигару. – Тогда давай, сообрази нам обед.
– Обед?
– Ну, если хочешь, завтрак. Эх, я, башка баранья! Я ж тебе хозяйство-то не показал! Пошли, пошли, голуба, передам тебе арсенал!
Вероника старалась ничем не выказать своего потрясения. Да, ей никто не сказал о том, что ей придется готовить еду. Но, с другой стороны, Саша предупреждала – горничных с кружевными наколками в доме нет. Значит, следовало составить реальную картину вещей, а не предаваться мечтам о скатерти-самобранке!
– Ну вот. Кухня большая, просторная. Вода в кране есть, подается из емкости в подвале. Должно хватить надолго, но расходуй осторожнее, зря не лей. Плита газовая, на баллонах. А теперь внимание! Кладовая!
И провел Веру узким коридорчиком в холодную комнату, всю по стенам уставленную стеллажами. Банки с консервированной ветчиной и рыбой, со сгущенным молоком, с фруктами и фруктовыми салатами, соленьями и вареньями – Вероника присвистнула, как мальчишка. Ей вспомнились «дары» колхозников, съестное простонародное изобилие.
– В погребе картошка, капуста, свекла, лук и свежие яблоки. Тут, в ларе – хлеб, двадцать замороженных буханок. Понимаю, этого мало. Но муки сколько угодно. Печь-то умеешь? Ничего, научишься! Тут крупы – я гречневую кашу уважаю. Макароны, сахар, соль. Приправы, сушеная зелень. Сухофрукты. Сухое молоко. Тут вода минеральная, есть с пузыриками, есть без пузыриков. Как? Умеет Лапутин припасы делать?
О двух ящиках виски, стоявших в уголку под рогожкой, Ярослав Алексеевич деликатно промолчал.
– Двери в кладовую плотно прикрывай. На тепло мышки лесные побегут, все погрызут. Боишься мышей? Не боись, Лапутин всех победит. В морозильнике, в кухне, мясо. Курята, свининка, говядинка... Сосиски и колбаса. Настоящему мужику без мяса обед не обед, так ты и знай. Ты, смотрю, тоже на диете не сидишь, – добродушно нахамил хозяин. – Но мяса должно хватить. Если недостанет – пойду на охоту. Ружье с собой прихватил, подстрелю свежатинки. Со мной не пропадешь!
Вероника вежливо кивнула, но сердце у нее беспокойно заныло. Не много ли спиртного в «закромах родины» таится? В кладовой – виски, в холодильнике – упаковки с пивом, в шкафу – бесчисленные винные бутылки... Но, очевидно, все это держится на всякий случай, как и большинство припасов? Вдруг гости-охотники нагрянут, вдруг непогода застанет...
Рассуждения
– Хочешь? – предложил, поймав взгляд Вероники.
– А? Нет, спасибо.
– Ну, как знаешь. Пойду сосну часок. До обеда.
И, коротко хохотнув, удалился.
С обедом Вероника расстаралась, как смогла. Подала куриный бульон с зеленью, гречневую кашу с тушенкой, соленые огурчики-помидорчики достала. Сама ела мало. Ее все еще мутило, кружилась голова, утешало только то, что хозяин воздал столу должное. Сыто отвалился, глотнул еще пива и указал ей на шахматный столик в углу.
– Шахматы. Шашки. Карты. Желаете?
– А работать? – заикнулась Вера.
– Хм, после такого обеда? Не-ет, голуба, сегодня отдых на полную катушку! В криббидж умеешь играть? Нет? Научим!
– Спасибо, я...
– Да не стесняйся! Нет так нет. Я радио послушаю, у меня приемник есть. А ты спать ложись или там чего по хозяйству шустри. Книги в доме тоже есть, ты не думай! – наивно похвастался Лапутин. – Там, в холле, в шкафу целая связка лежит.
Связка не связка, но кипа книг была значительная. Подобраны они были странно, и смысл этого подбора Вероника поняла, когда в одной нашла лиловый штемпель «Районная библиотека, г. Малосердобск», а рядом еще один – «Списано». Попадались занятные: «Поэзия Магриба», «Из филиппинской поэзии ХХ века», «Поэты Мексики»... Разноцветные ветхие томики она унесла с собой в комнату, прилегла на кровать и, невольно прислушиваясь к звукам из гостиной – Ярослав Алексеевич слушал трансляцию хоккейного матча, – раскрыла один, загадав мысленно на свою судьбу.
Звонаря я нынче повстречал нежданно,он сказал, что хлеба мало соберем,что богатая кузина за Хуана собраласьи что преставилась Сусанна.Мы давнишние друзья со звонарем.Он поведал, как любил во время оно,и басил, и хохотал, как молодой.И, косясь на катафалки, оживленновспоминал былых красоток поименно, —жизнь и смерть переплелись в беседе той.«Мой сеньор, а ваша свадьба?» —«Что ты, милый!» —«Ждете зиму? Так она почти пришла». —«Коли будешь жив, старик, порой постылой,когда смерть меня обнимет над могилой,ты ударь, звонарь, во все колокола...»– Спасибо вам, Рамон Лопес Веларде, – поблагодарила Вероника. – Веселенькое пророчество...
Сказала и вздрогнула. Почти неощутимое дуновение пронеслось по комнате, и сразу же стало заметно холодней. Окно раскрылось? Нет, деревянные рамы закупорены наглухо, даже не похоже, что они могут открываться. Или дверь распахнулась где-то?
– Однако холодновато, – пробормотала Вера и натянула на плечи плед. Шерстяной клетчатый плед – он был теплым, словно кто-то нарочно его согревал. Судя по звукам из гостиной, трансляция матча закончилась, заиграла музыка. Вероника начала задремывать, и в дреме привиделся ей кто-то спокойный, добрый и рассудительный. Лица его она не видела, а слышала только голос, и слова его звучали так: