Невеста была в черном
Шрифт:
— Лучше поезжай пораньше, — согласился он.
Темп ее речи убыстрился:
— Вещи я уже уложила — всего одна дорожная сумка. Ну, Фрэнк, так ты подъедешь на автостанцию проститься?
— Хорошо, хорошо. — Он уже испытывал легкое нетерпение. Женщины совершенно не умеют разговаривать по телефону кратко и дельно, бесконечная, бестолковая болтовня.
В дверях кабинета появилась его секретарша, желавшая, очевидно, о чем-то посоветоваться.
— И, Фрэнк, смотри не опаздывай. Не забудь, что домой тебе придется ехать с Куки. Он будет со мной: я заберу его
Как всегда пунктуальный, он, добравшись до автостанции, увидел, что Маргарет уже там. Куки крутился рядом, что-то бормоча себе под нос, но увидев его, малыш принялся подпрыгивать, как бы добавляя прыжками восклицательных знаков к той важной информации, которую ему надо было передать:
— Папочка, мамуля уезжает! Мамуля уезжает!
Родители не уделили ему ни минуты внимания: один из немногих случаев, когда ему с самого начала не удалось захватить инициативу в разговоре.
— Ты что, плакала, что ли? — упрекнул Морэн жену. — Конечно, плакала, вижу по глазам. Вести себя подобным образом нерационально.
Из нее полился поток разнообразных советов:
— Ну, ужин на кухонном столе, Фрэнк, тебе только и надо, что подогреть. И, Фрэнк, не корми его слишком поздно, это вредно. Ах, вот еще что: сегодня он, пожалуй, обойдется без купанья. Ты не очень-то в этом разбираешься, боюсь, как бы чего не случилось.
— От одной ночи без ванны он не умрет, — презрительно проворчал Морэн.
— И, Фрэнк, как ты думаешь, ты сможешь раздеть его?
— Разумеется. Расстегну пуговицы — и порядок. Разве на нем не такие же вещи, как на мне? Просто поменьше, вот и все.
Но поток лился и лился:
— И, Фрэнк, если попозже тебе захочется куда-нибудь отлучиться из дому, я бы на твоем месте не оставляла его одного. Может, попросить кого-нибудь из соседей прийти и присмотреть за ним.
Откуда-то из подземных сводчатых глубин прорвался замогильный голос:
— Хоббс Лэндинг, Алленвиль, Гриндейл…
— Это твой, садись-ка ты лучше…
Они стали медленно спускаться по пандусу к посадочным площадкам. Поток ее слов наконец-то стал иссякать: теперь он вырывался лишь беспорядочными отрывочными струйками, несшими запоздалые соображения, связанные с его собственным житьем в вынужденном одиночестве.
— Ну, Фрэнк, ты знаешь, где я держу чистые сорочки и другие вещи…
«Са-ади-и-итесь», — завыл стартер автобуса.
Маргарет неожиданно крепко обвила его шею руками, как будто еще не на все сто процентов вела себя по-матерински.
— До свиданья, Фрэнк, вернусь при первой же возможности.
— Позвони, когда доберешься, чтобы я знал, что ты доехала нормально.
— Я таки надеюсь, что с мамой все в порядке.
— Ну конечно. Не пройдет и недели, как она встанет…
Женщина склонилась над Куки: поправила кепку, воротник курточки, одернула короткие штанишки, трижды поцеловала его в голову:
— Ну, смотри, Куки, будь хорошим мальчиком, во всем слушайся папу.
И, уж стоя на ступеньках автобуса, зачастила:
— Фрэнк,
Наконец ей все же пришлось повернуться, потому что другие пассажиры пытались войти следом, а она им мешала. Водитель автобуса повернул голову, угрюмо глянул, как Маргарет идет по проходу на свое место, и проворчал:
— Господи Боже мой, я ж и еду-то всего несколько часов, на север штата, а не до мексиканской границы.
Морэн и его отпрыск переместились и встали у окна напротив места Маргарет. Она не смогла открыть окно, иначе бы, вероятно, продолжила свою бесконечную тираду. Пришлось довольствоваться воздушными поцелуями и инструктивными знаками им обоим через стекло. Морэн не понимал большей половины из них, но делал вид, что понимает, послушно кивая, лишь бы только жена не беспокоилась.
С шипящим скрипучим звуком автобус покатился по бетону. Морэн наклонился к своему крошке копии, стоявшему рядом, поднял его ручонку.
— Помаши мамочке, — подсказал он и неуклюже подвигал маленькой ручонкой вверх-вниз, будто поработал на игрушечной помпе.
Он в десятый, наверное, раз вспомнил о Маргарет, вспомнил со вспыхнувшим уважением, чуть ли не с подобострастием — как она вообще умудрялась чего-то добиваться в этаком хаосе, да еще не от случая к случаю, а изо дня в день, — когда в дверь вдруг позвонили.
— Мало мне забот, — проворчал он вслух, — гостей только не хватало, болтаться тут под ногами и смеяться надо мной.
Пиджак и галстук он давно снял, рукава сорочки закатал, чтобы не запачкать, за пояс заткнул один из передников Маргарет. Он сумел подогреть еду для Куки — в конце концов, Маргарет ведь все приготовила, оставалось только чиркнуть спичкой и поставить кастрюльку на плитку, — и, изрядно побегав по дому, сумел-таки свести Куки и пищу вместе за столом. На этом, однако, достижения закончились. Как добиться, чтобы ребенок не шлепал ложкой по тыльной стороне ладони, лепя так называемые пирожки, отчего брызги разлетались во все стороны? У Маргарет Куки, казалось, просто ел. Теперь же он вел заградительный огонь, «снаряды» попадали даже в противоположную стену.
Морэн только и знал, что метался за спиной малыша туда-сюда, стараясь предотвратить удары нибликом, [3] наносившие больше всего вреда. Убеждение оказалось более чем бесполезно: Куки хорошо понимал, что папочка у него в руках.
В дверь позвонили снова. Морэн так замотался, что совершенно позабыл о первом звонке. Он в отчаянии провел пятерней по волосам, перевел взгляд с Куки на дверь, а с двери — обратно на Куки. Наконец, решив, что хуже уже просто ничего быть не может, направился отпирать, смахнув на ходу с брови кусочек шпината.
3
иблик — одна из клюшек для игры в гольф.