Невеста Черного Медведя
Шрифт:
Наверное, в глубине души я хотела услышать какие-то особые слова, увидеть его настоящего, удивленного, может, немного огорченного моей просьбой.
– Я Вас понял, леди Элизабет, - только и ответил он после моей тирады.
– Я не особенно романтичная девушка, - постаралась я как-то оправдаться, - поэтому простите мне мою откровенность и позвольте попрощаться с Вами.
– Вы и вправду, чрезвычайно откровенны для юной леди, - улыбнулся он, - но это делает Вам честь в Ваши годы.
– О, - повеселела я, - мои годы не так юны, сэр.
И я протянула руку, чтобы на этой ноте проститься с ним. Насколько хватит моего псевдо-хорошего настроения при прощании,
– Вы выбрали покой монастырских стен, и я уважаю Ваше решение, - сказал мужчина.
Оливер Хэдли взял мою протянутую руку самым благочестивым образом – смысл этого прикосновения был совсем иным, чем стал в мое время. В те далекие века в благородном обществе любое мимолетное соприкосновение обладало неведомым очарованием. И надо же было ему и тут возникнуть! Оливер склонился к моим пальцам и нежно коснулся их губами. И если для меня это было едва ли не соблазнением, то для него – лишь проявлением благодарности и уважения к даме. Затем он перевернул мою ладонь и, поцеловав уже ее, вложил туда какой-то предмет и сжал мои пальцы.
Так я и стояла, набрав воздух в легкие, и забыв его выдохнуть. Оливер неспешно отпустил мою руку и поднял на меня глаза. Определенно, он владел собой гораздо лучше, чем я в этой ситуации. Продолжая смотреть на него и только на него, я даже не взглянула, что было в моей руке. Я изо всех сил старалась определить по его лицу – был ли он нейтрален в своих чувствах ко мне или тоже старался смириться с предстоящей разлукой.
«Да когда же он уедет отсюда?» - пульсировало в моей голове.
– Что это? – спросила я севшим голосом и перевела взгляд на свою ладонь.
– У Вас нет родных, а здешние места неспокойны, леди Элизабет. Я живу в другой стране, и не смогу помочь, если с Вами случится беда. Поэтому хочу, чтобы в трудной ситуации у Вас было что-то ценное, если понадобится. Это фамильный перстень моей семьи, но он лишь малая плата за Вашу доброту.
Я посмотрела на его громоздкий перстень с сапфиром.
– Сэр Оливер, - нахмурилась я и аккуратно положила дорогой перстень на скамью, - спасибо за заботу, но я не возьму его. Мне не нужна никакая плата. А эта вещь для Вас более ценна, чем для меня. Фамильные драгоценности должны оставаться в семье. Вы еще подарите это кольцо другому человеку и при других обстоятельствах. Все это у Вас впереди.
Мне вдруг стало невыносимо смотреть на него.
– Бог ты мой, я и не думал Вас обидеть, - на лице Оливера Хэдли впервые отразилось негодование, - ничем меньшим я отплатить Вам не посмел бы! Почему Вы так…
– Да не надо мне ничего от Вас!
– горячо прервала я его и уже направилась по тропинке к выходу, - просто выздоравливайте, сэр Хэдли, и езжайте домой с миром!
Был ли он обижен на меня за такое поведение – не знаю, не видела. Я просто боялась оглянуться. Удивительно, Оливер не был красавцем, в кого влюбляешься с первого взгляда, но его внутренняя манера себя держать, говорить, смотреть – просто гипнотизировала меня. Я восхищалась им больше, чем кем-либо в своей жизни. И когда это только случилось?.. Где-то в глубине себя я хотела, чтобы сэр Хэдли остановил меня по дороге в келью. Но он этого не сделал. То ли натура моего рыцаря не была такой страстной, как обещали легенды его времени, то ли у него просто не было чувств ко мне.
«Ну и хорошо» - решила я тогда, ведь это выглядело бы непристойно, если бы мужчина стал хватать меня за руки в монастырском саду.
Однако войдя в свою келью, я поняла, что прощание с Оливером было не самым тяжелым испытанием для меня. Две
После этого меня заперли в самой холодной келье, я бы сказала, в подземелье и посадили на хлеб и воду один раз в день. Такая пища не могла бы утолить голод и на час, что уж говорить про целый день и целую ночь. Из-за сырости каменных стен, через день я простудилась и слегла. Явившаяся мать-настоятельница предупредила, что вскоре пребывает некий аббат Говард, который и даст настоящее наказание мне, как прелюбодейке.
Но у меня был выход – вернуться в мое время, в 21 век. Необходимые снимки фресок у меня уже были, и я могла снять цепочку с шеи, а, значит, навсегда вернуться домой. Но всеже я решила отложить этот шанс до непосредственной угрозы моей жизни. В то время меня мучил еще один вопрос: неужели мы расстались с Оливером на такой ноте? Ведь я так и не услышала его «Прощайте»…
Я отлично понимала, что после такого скандала барон будет обязан покинуть наш монастырь в самое ближайшее время. И решила: во что бы то ни стало следующим утром узнать у монахини – уехал ли, наконец, сэр Хэдли. После чего со спокойной душой я смогла бы вернуться в свое время.
Но то, на что пошел Оливер, для меня явилось поистине неожиданностью.
Глава 2. Побег из монастыря
Я лежала больная, свернувшись клубком, на своей кровати, когда за узким окном моей кельи услышала приглушенный голос Оливера:
– Леди Элизабет! Вы здесь? Отзовитесь…
– Сэр Хэдли!
– я подлетела к окну, взявшись за прутья решетки, - Боже мой, что будет, если Вас увидят здесь!
– Вы здесь из-за меня, поэтому не волнуйтесь, ангел мой, я Вас здесь не оставлю.
От такого обращения я расплылась в улыбке, причем если бы рыцарь не был сосредоточен на решетке, то смог бы сосчитать все мои тридцать два зуба.
Оливер расшатал и рывком выдернул один из прутьев, раскрошив старый раствор, крепивший прутья к окну. Было заметно, как он сморщился от боли, поскольку его левая рука была еще далека до полного выздоровления. Я к тому времени обулась и схватила свою полупустую сумку, еще не до конца веря в происходящее. После чего он подхватил меня под локти и настолько легко вытащил через образовавшееся окно, что я невольно поразилась его силе.
Наступала ночь, и мы незамеченными добрались до ворот монастыря. Я даже не хотела думать, как безоглядно меняю свою жизнь, отдавая ее в руки средневекового воина, ведь рыцарем он был, наверное, не все двадцать четыре часа в сутки.
Джек открыл нам ворота, и барон тихо вывел под уздцы наших лошадей, на одной из которых сидела я. Потом оруженосец, разбудив сторожа, сказал, что барон уже отбыл из монастыря, и что он следует за господином.
Любопытно, скоро ли монахини обнаружили мое отсутствие? Хотя тогда мне казалось все это таким мелочным. Оливер, узнав, что я больна, посадил меня на свою лошадь перед собой. Он здоровой рукой держал поводья, а раненой – меня, словно, хрустальную вазу. Покоясь на плече рыцаря, я чувствовала себя после всего произошедшего героиней любовного романа. Я не спрашивала, куда мы держали путь, я просто ехала с ним, с моим Оливером. И зачем я только изводила себя все эти дни, если всё образовалось само собой?..