Невеста Демона. Дилогия
Шрифт:
– Что я хочу?
Я поцеловала его в кончик носа и, встав, направилась к стойке. Привычно усевшись на нее, я заиграла что-то нежное.
Катинка танцевала, зажигая в людях настоящий огонь. Цветастый платок то там, то здесь расцветал яркими маками. Музыка звучала, унося обоих куда-то далеко, где звучала только она, где танцевала только она. Хрупкое тело девушки извивалось под ритмами моих пальцев, касающихся струн. Все быстрей и быстрей… Пока не лопнула струна, пока не осела на пол Катинка.
Выпив залпом сразу полкружки чего-то
А танцовщица все никак не могла встать, так подгибались ее сведенные от напряжения ноги. Да, загнала я бедняжку. К ней подошел Заквиэль и осторожно поднял на руки, предотвратив все попытки сопротивления ласковым шиканьем.
Он умница. И он слишком многое разбередил своими словами.
Внутри привычно жгла боль.
Я вдруг вспомнила, как ночи напролет лежала в своей огромной постели и тихо плакала от одиночества и любви к кому-то, кто вошел в мою жизнь всего на несколько часов, обрекая на ночи без него.
Как боролась за собственную жизнь, мучительно выправляясь от тяжелых ранений не мести ради, а во имя слов, пришедших на предпоследнем ударе сердца - "не умирай, любимая".
Как любила и ненавидела. И снова любила.
Как всепоглощающе боялась. Его слов, его угроз, его опасной страсти, его любви. Его самого.
Я вспоминала, как глубоко смотрела в синие глаза другого.
И даже не замечала, как текут по щекам соленые слезы, а пальцы сами играют мелодию…
Широкие лиловые глаза неотрывно смотрят на юного менестреля, а на лице отражается понимание.
– Ты ведь знаешь, почему она бывает такой, - посмотрела на него сидящая на коленях девушка.
– И почему плачет по ночам.
– Знаю. И никогда этого не прощу. Что же мы с ней сделали! Что он с ней сделал!
Когда приступ жалости к себе прошел, я сыграла еще что-то залихватское, а потом и совсем разошлась.
Встав на стойку, я пьяно улыбнулась и запела строки, возникшие прямо на месте.
Чего хочу? Сказал бы кто.
Сама поверь, не разгадаю.
И пью хмельное я вино,
И храм коленкой протираю.
Где истина моя лежит?
Куда бедняжке мне податься?
На небе светлый дух парит,
И черти лезут целоваться.
То я монашка, то смутьян,
Так сразу и не разгадаешь.
И все вокруг меня - обман.
Куда и деться уж не знаешь.
Вчера царица, завтра ведьма,
Сегодня девкой я была.
Кому,
Когда за душу грош цена.
Чего хочу? У ветра спросим.
Всегда он лучше понимал,
Куда с похмелия заносит
Таких благопристойных дам.
Вобщем - повеселилась.
Так что утро упало на мою голову тяжелым похмельем. Последнее, что помню, как пили на брудершафт с Элестсом. К концу вечера эльфийский принц был не трезвее меня, а может даже перегнал, если я его помню. Как оказалась дома - не знаю, как добралась до постели - не помню.
А если к кому приставала, то мои искренние извинения.
Как это ни удивительно, но Элестс обнаружился тут же, на полу у моей постели, видно, свалился ночью. А поняла я это посредством наступания на какие-то его особо важные части тела, по причине отдавливания которых он начал дико вопить. Не удержав свой организм на нетвердых ногах, я повалилась на него сверху, продолжая грязное дело по нанесению увечий похмельному принцу.
– Ты чего здесь делаешь?
– удивилась я, отползая чуть дальше.
– Здесь - это где?
– Понятно.
– Попытка натянуть рубашку хотя бы на колени кончилась прорывом. Рубашка… Плюнув на это дело и решив, что он меня и не такой видел, задала мучивший меня вопрос: - Я к тебе вчера не приставала?
Он икнул. Надо признаться, эльф с перепоя выглядел очень оригинально: всклокоченный, с красными глазами-плошками, ничего не понимающий, как слепой котенок… уши и те как-то вяло поникли.
– Не помню. А я к тебе?
– Э-э, тоже не помню.
– Эй вы, собутыльники, - вошла в комнату смеющаяся Катинка, - вставайте. Я обед приготовила.
И вот уже бедная заботливая девушка сидит на полу и удивленно смотрит в сторону ванной комнаты, в кою мы побежали, прижимая рукой рот.
После всего произошедшего, сидя на кухне и попивая крепкий чай, мы с Элестсом переглянулись и дружно решили, что можем быть только друзьями. Очень уж живо мы пообщались, склонившись над тазиком и попеременно придерживая друг друга. Никогда раньше не думала, что у эльфов такие слабые желудки.
Катинка же порхала по кухне аки бабочка, счастливая просто до неприличия. Мы с Элестсом молча завидовали. Спрашивать я не стала, а эльф и так все прекрасно понял.
Полной неожиданностью для нас стало, когда дверь открылась, и в квартирку ворвались дети. Эдита, обливаясь слезами, залезла ко мне на руки и тесно прижалась всем своим маленьким тельцем.
Я с благодарностью посмотрела на стоящего рядом Заквиэля. Он лишь улыбнулся и махнул рукой. Поставив ребенка на пол, я подошла и ткнулась носом в его плечо.